Базовое положение формационного подхода или «материалистического понимания истории», как его называл сам Маркс, можно сформулировать следующим образом. Основой общественной жизни или фундаментом общества является способ производства материальной жизни, необходимый для удовлетворения материальных потребностей людей. Он является первичным по отношению к общественному сознанию и обусловливает «социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание». Но сам способ производства материальных благ носит развивающийся, конкретно-исторический характер, что приводит к изменению социальной системы в целом и ее движению от этапа к этапу. Так мы выходим к категории общественно-экономической формации, которая занимает в материалистическом понимании истории центральное место.
Понятие общественно-экономической формации (ОЭФ) обозначает у Маркса логически обобщенный тип (форму) организации социально-экономической жизни общества и складывающийся на основе выделения у различных конкретно-исторических обществ общих черт и признаков, прежде всего в способе производства. Иными словами, это исторически определенный тип общества, представляющий собой особую ступень в его развитии («общество, находящееся на определенной ступени исторического развития, общество со своеобразным отличительным характером»).
Под формацией, следовательно, нельзя понимать какое-то эмпирическое общество (английское, немецкое и проч.) или какое-то совокупное геополитическое сообщество (Запад, Восток). Формация в этом смысле высоко идеализированный, абстрактно-логический объект. Вместе с тем формация – это и реальность, выступающая как общее в социально-экономической организации жизни различных конкретных обществ.
Введение категории общественно-экономической формации в научный оборот имело огромный научный смысл. Дело в том, что накопленный исторический материал, наглядно свидетельствовавший о разнообразии различных человеческих обществ и этапов их развития, нуждался в упорядочивании и систематизации. Необходимо было преодолеть хаос в исторических исследованиях, которые по преимуществу фиксировали факты и события, не имея возможности их объяснить. Для того, чтобы перевести фактический материал на теоретический уровень, необходимо было выделить и зафиксировать в научных понятиях элементы всеобщего, повторяющегося во всех явлениях и событиях мировой истории. Другими словами, требовалось применить к анализу исторического процесса общенаучный критерий повторяемости, закономерности событий. Предлагавшийся некоторыми историками принцип выделения Древней, Средневековой и Новой истории не отвечал этим требованиям, т.к. не давал возможности понять, чем одна эпоха принципиально отличается от другой и каковы причины их смены.
Надо признать, что в домарксистской философской и исторической мысли были предприняты интересные попытки создать понятие, в котором нашло бы отражение то общее, которое присуще всем социальным организмам без исключения. Однако, рассматривая общественную жизнь и историю людей, философы ставили на первое место сознание, мысли и чувства, в которых они видели основу сложившихся условий жизни и их изменений. Они считали, что не экономические причины, не бытие людей определяет их сознание, а, наоборот, сознание людей творит их бытие. Так, например, Гегель ставил формы общественной жизни в прямую зависимость от уровня развития самосознания. Он считал, что причина рабства не в экономических отношениях между людьми, а в уровне развития их самосознания. Но вследствие чего формируется самосознание, и почему оно впоследствии изменяется – этот вопрос остается открытым. Переворот во взглядах на историю связан с выделением К.Марксом и Ф.Энгельсом из всего многообразия социальных связей таких, которые, возникая и существуя независимо от сознания и воли людей, определяют их взгляды, намерения, действия и тем самым определяют и все прочие общественные отношения. Этими объективными, материальными связями были производственные, социально-экономические отношения. Выделение производственных отношений из массы всех социальных связей было одновременно и выявлением существования нескольких основных типов этих отношений.
Введение понятия общественно-экономической формации позволило взглянуть на эволюцию общества как на естественно-исторический процесс, сделало возможным выявить не только общее между социальными организмами, но и повторяющееся в их развитии. Все социальные организмы, принадлежащие к одной и той же формации, имеющие в основе одну и ту же систему производственных отношений, однотипны и, следовательно, неизбежно должны развиваться по одним и тем же законам. Важнейшей задачей исторической науки становится раскрытие законов формирования, функционирования и развития общественно-экономических формаций, то есть создание теории каждой такой формации.
В структуре формации можно выделить несколько крупных уровней. Во-первых, постоянным, определяющим структурным уровнем общественно-экономической формации, как уже отмечалось, выступает способ производства, который представляет объективную основу каждой формации с присущим ей единством производительных сил и производственных отношений. Производственные отношения – это объективно складывающиеся отношения по поводу производства, распределения и потребления различных продуктов. Будучи важнейшими общественными отношениями, производственные отношения являются базисными, исходными для формирования всех других общественных отношений: юридических, политических, моральных. К производительным силам относятся все имеющиеся в распоряжении общества ресурсы и средства, обеспечивающие процесс производства: вовлеченные в производство естественные и человеческие ресурсы, средства производства, уровень науки и ее технологическое применение и т. д. Особенно важное место среди производительных сил развитых формаций Маркс, вслед за Сен-Симоном, отводил промышленности, утверждая, что страна промышленно более развитая показывает стране промышленно менее развитой картину ее собственного будущего.
Производительные силы как содержание процесса производства, являются более динамичной стороной, чем производственные отношения, как форма процесса производства. Система производственных отношений данной формации и есть повторяющееся, существенное, объективное, необходимое.
Во-вторых, необходимой структурой общественно-экономической формации выступает социальная структура, или то, что К.Маркс называет общественным строем, – определенная организация классов, социальных групп, семьи, включающая бытовые стороны жизни. В общественном строе производственные отношения закрепляются в определенных социальных проявлениях. На данном уровне структуры общественной формации экономический фактор жизнедеятельности классов, общественных ячеек (семья, социальные институты), в отношениях социального антагонизма или товарищеского сотрудничества и взаимопомощи.
В-третьих, на основе экономической структуры и социального строя утверждается и функционирует определенная система организации и управления общественной жизнью. В классовом обществе она приобретает форму политической власти и организации, которая является официальным выражением общественного строя в бесклассовом обществе в виде общественного самоуправления.
И, наконец, любой тип общества немыслим без соответствующих ему форм духовного производства, совокупности определенных взглядов, идей, представлений, форм и стилей мышления, возвышающихся над реально практическими условиями жизни.
Источником социального развития является постоянно воспроизводящийся конфликт между производительными силами и производственными отношениями. Когда неустойчивое равновесие между двумя сторонами способа производства нарушается и производственные отношения из средств развития производительных сил превращаются в препятствие для него, они подвергаются революционному преобразованию и смене. Одновременно этот процесс выражается в разного рода коллизиях и конфликтах среди остальных компонентов социальной системы: в обострении классовой, политической, идейной борьбы и т.д. В результате происходит смена общественных формаций глобального масштаба, т.е. социальная революция. Но и после социальной революции элементы прежних формаций продолжают частично сохраняться в качестве постепенно отмирающих пережитков.
Более глубокое понимание источника развития общественно-экономической формации предполагает уяснение следующего обстоятельства. В реальном обществе противоречия всегда происходят между людьми и их группами. В общественной жизни только люди, обладающие потребностями и интересами, взаимодействуют друг с другом, вступают в отношения сотрудничества или конфликта. Поэтому противоречие, на которое указывал Маркс, проявляется в форме классовой борьбы, где один класс воплощает в себе тенденции развития производительных сил, другой – производственных отношений. Именно классовая борьба в конечном счете, по Марксу, определяет развитие общества.
Какие же конкретно формации выделял Маркс? Широко известно пятичленное деление истории, состоящее из двух социальных триад. Первая, «большая» триада включает в себя первобытнообщинный (коллективистский) строй без частной собственности, его антитезу – классово-антагонистический, частнособственнический строй и их синтез в бесклассовом неантагонистическом строе всеобщего благосостояния, или коммунизме. Эта «большая» триада включает в себя малую «триаду» антагонистического строя: рабовладельческое общество, феодализм, или крепостническое общество, и, наконец, капитализм, или «наемное рабство». Таким образом, из «объективной» диалектической логики последовательно вытекает периодизация всемирной истории на пять формаций: первобытный коммунизм (родовое общество), рабовладельческое общество, феодализм, капитализм и коммунизм, включающий в себя как начальную фазу социализм, а иногда и отождествляемый с ним.
Завершая рассмотрение формационного подхода, необходимо выделить его сильные и слабые стороны. Сильной стороной этого подхода является способность к осмыслению всемирно-исторических инвариантов социальной эволюции, технологического и социального прогресса, необратимости изменений, соотношения уровней развития.
Бесспорной заслугой Маркса явился переход к системному рассмотрению общества. Маркс одним из первых увидел его как сверхсложную систему, организующуюся вокруг определенных принципов. Тем самым был положен конец тому подходу к истории, который выделял из ее потока отдельные направления эволюции – политические, бытовые, религиозные и т.д., но не охватывал общества в качестве самоорганизующегося, одновременно гомеостатического и развивающегося организма, все компоненты и стороны которого координированы и образуют диалектическое, т.е. внутренне противоречивое единство.
В марксистской мысли немало сделано для того, чтобы пересмотреть идеалистические построения и насытить картину истории социально-экономическим содержанием. В результате этих исследований были охарактеризованы «несущие» структуры самых разных форм человеческого общежития. Изучение закономерностей производства и распределения во многом обогатило понимание истории и глубинных причин ее движения.
Наряду с достоинствами, формационный подход имеет и свои слабые стороны. Первой и наиболее серьезной является европоцентрический характер предложенной Марксом модели истории. Известно, что материалистическое понимание истории было разработано им на материале Англии и затем перенесено на европейскую историю, где в целом подтвердилось. Попытки осмысления неевропейской истории в терминах и на основе формационного подхода столкнулись с серьезными трудностями. Оказалось, что исторический процесс в России и на Востоке не может быть вмещен в схему пяти формаций и имеет иные закономерности. Это почувствовал уже сам Маркс, выдвинувший проблему азиатского способа производства, но так и не решивший ее. Серьезной ошибкой Маркса было то, что он воспринял европейскую историю как типичную и универсальную, тогда как в современной исторической науке, культурологии и социальной философии показано, что развитие Европы наиболее специфично и уникально.
Еще одной проблемой формационного подхода является рассмотрение материального производства в качестве единственной детерминанты общественного развития. Согласно известной схеме «базис – надстройка» политические и идеологические процессы априорно рассматриваются как несамостоятельные элементы «второго порядка», лишь «отражающие» структуру и изменения базиса. Это опасное положение. Если за духовной жизнью систематически не признавать самостоятельности и абсолютной ценности, то высокие мотивы и идеалы в культуре угасают, уступая место более прагматичным и приземленным мотивациям. Да и вообще, связь между материальным производством и духовной жизнью очень сложна, в ней определяющее и определяемое постоянно меняются местами. Достаточно вспомнить знаменитую работу М.Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», в которой он показал решающее значение религиозных установок протестантизма в формировании продуктивного капитализма в Европе.
Формационный анализ сводит государство к роли инструмента политического господства эксплуататорского класса, что далеко не исчерпывает его сути. Совокупность неформационных функций государства (олицетворение народности, правосудия и справедливости, хранитель целостности общества, арбитр в споре между общими и частными интересами и т.д.) превращает его в огромной силы социально-творческий фактор, который в рамках формационного подхода не может быть адекватно осмыслен. Особое значение этот пункт критики имеет для понимания государства восточнославянских народов, которое лишь в минимальной степени было «машиной для угнетения одного класса другим» (В.И.Ленин), но являлось средством самосохранения нации от исторического небытия.
В целом, формационная теория предписывает истории однолинейный и в значительной мере телеологический характер, строгую последовательность стадий развития, определенную заданность, смысл и финал этого развития – коммунизм как идеальное состояние общественной жизни. В этом отношении теория формаций является наследницей традиционно присущей христианской мысли хилиастической эсхатологии.
Опираясь на эту критику, в начале 90-х гг. некоторые исследователи поспешили списать марксизм в «архив истории». Считалось, что осмысленное «прощание с Марксом» станет залогом преодоления тоталитаризма и перехода постсоветских обществ к «цивилизованному» демократическому состоянию. Но реальность оказалась значительно более сложной и драматичной. Вместо единого «европейского дома», «общечеловеческой цивилизации» и иных соблазнительных проектов стала вырисовываться куда более жесткая реальность, в которой обнаружились новые «господа» и новые «рабы», привилегированный центр и бесправная периферия. Эти отношения, складывающиеся в новом состоянии мироустройства, академик Н.Моисеев определил понятием «дьявольский насос», который перекачивает в страны «золотого миллиарда» на основе неэквивалентного обмена (проще говоря, грабежа) у стран «третьего» и «четвертого» миров все сколько-нибудь ценное: сырье, интеллект, красивых женщин и т.п. Здесь самое время вспомнить Маркса: «Накопление богатств на одном полюсе есть в то же самое время накопление нищеты, муки труда, рабства, невежества, огрубления и моральной деградации на противоположном полюсе» . Все более и более отчетливо вырисовывается классово-антагонистическая сущность современного миропорядка. Только в отличие от классов Маркса, которые боролись друг с другом в национальных границах (французский буржуа – французский рабочий, немецкий буржуа – немецкий рабочий и т.д.), современное классовое деление происходит в глобальных масштабах. Страны «золотого миллиарда» в рамках классового подхода могут быть осмыслены как «мировой буржуа», эксплуатирующий «мирового пролетария», т.е. страны третьего и четвертого миров, куда активно загоняется все «постсоветское пространство». В рамках же национальных государств классовый «водораздел» проходит между элитами, ориентирующимися на глобалистские структуры и институты, и народами, сохраняющими национальную привязку к культуре, языку, почве, традиционному укладу. Сложнейшие потрясения постсоветской истории могут быть осмыслены преимущественно на языке классовой теории. В самом деле, с точки зрения цивилизационного подхода, между Ельциным, стоящим в православном храме со свечкой, и там же находящимся рабочим или инженером, которых его политика отбросила в нищету и отчаяние, нет никакого различия – они оба русские, православные и т.д. Но с классовой точки зрения между ними пропасть, ибо первый – представитель «мирового буржуа» и глобалистских структур, другой – «мирового пролетариата», бесправной, лишаемой гарантий цивилизованного существования, массы. Если углубить эту мысль, то можно утверждать, что ведущаяся сегодня в мире война за обладание природными и иными ресурсами, важнейшими вехами которой стали Югославия, Афганистан, Ирак, является гражданской войной богатых против бедных, власть имущих против бесправных. Никакая религиозная и цивилизационная видимость не должна ввести в заблуждение по поводу подлинной сущности этой войны – социально-классовой по преимуществу. И до тех пор, пока не будут преодолены опаснейшие тенденции мировой социальной поляризации, классовый подход Маркса будет сохранять свою актуальность.
Вторая перспективная линия развития формационного подхода состоит в следующем. Сегодня полностью созрели предпосылки замены нынешней паразитарной цивилизации, основанной более на спекулятивном перераспределении благ, нежели на их производстве. Человечество стоит у «поворотного пункта», за которым просматриваются черты нового будущего. Многие исследователи предлагают свои варианты желаемого будущего: «православной цивилизации» (А.Панарин), «духовно-экологической цивилизации» и т.д. Но здесь важно подчеркнуть, что это будущее, по нашему мнению, должно мыслиться не в парадигме «плюрализма» и «конфликта цивилизаций», а в формационной парадигме, предлагающей человечеству новый исторический проект. Да, проект построения коммунистического общества в целом может быть расценен, по большей части, как утопический, но это совсем не значит, что у человечества не может быть единой судьбы, единых возвышенных целей и идеалов. Именно в рамках формационного подхода эти идеалы и могут быть представлены наиболее полно и глубоко.
Понятие общественно-экономической формации (ОЭФ) обозначает у Маркса логически обобщенный тип (форму) организации социально-экономической жизни общества и складывающийся на основе выделения у различных конкретно-исторических обществ общих черт и признаков, прежде всего в способе производства. Иными словами, это исторически определенный тип общества, представляющий собой особую ступень в его развитии («общество, находящееся на определенной ступени исторического развития, общество со своеобразным отличительным характером»).
Под формацией, следовательно, нельзя понимать какое-то эмпирическое общество (английское, немецкое и проч.) или какое-то совокупное геополитическое сообщество (Запад, Восток). Формация в этом смысле высоко идеализированный, абстрактно-логический объект. Вместе с тем формация – это и реальность, выступающая как общее в социально-экономической организации жизни различных конкретных обществ.
Введение категории общественно-экономической формации в научный оборот имело огромный научный смысл. Дело в том, что накопленный исторический материал, наглядно свидетельствовавший о разнообразии различных человеческих обществ и этапов их развития, нуждался в упорядочивании и систематизации. Необходимо было преодолеть хаос в исторических исследованиях, которые по преимуществу фиксировали факты и события, не имея возможности их объяснить. Для того, чтобы перевести фактический материал на теоретический уровень, необходимо было выделить и зафиксировать в научных понятиях элементы всеобщего, повторяющегося во всех явлениях и событиях мировой истории. Другими словами, требовалось применить к анализу исторического процесса общенаучный критерий повторяемости, закономерности событий. Предлагавшийся некоторыми историками принцип выделения Древней, Средневековой и Новой истории не отвечал этим требованиям, т.к. не давал возможности понять, чем одна эпоха принципиально отличается от другой и каковы причины их смены.
Надо признать, что в домарксистской философской и исторической мысли были предприняты интересные попытки создать понятие, в котором нашло бы отражение то общее, которое присуще всем социальным организмам без исключения. Однако, рассматривая общественную жизнь и историю людей, философы ставили на первое место сознание, мысли и чувства, в которых они видели основу сложившихся условий жизни и их изменений. Они считали, что не экономические причины, не бытие людей определяет их сознание, а, наоборот, сознание людей творит их бытие. Так, например, Гегель ставил формы общественной жизни в прямую зависимость от уровня развития самосознания. Он считал, что причина рабства не в экономических отношениях между людьми, а в уровне развития их самосознания. Но вследствие чего формируется самосознание, и почему оно впоследствии изменяется – этот вопрос остается открытым. Переворот во взглядах на историю связан с выделением К.Марксом и Ф.Энгельсом из всего многообразия социальных связей таких, которые, возникая и существуя независимо от сознания и воли людей, определяют их взгляды, намерения, действия и тем самым определяют и все прочие общественные отношения. Этими объективными, материальными связями были производственные, социально-экономические отношения. Выделение производственных отношений из массы всех социальных связей было одновременно и выявлением существования нескольких основных типов этих отношений.
Введение понятия общественно-экономической формации позволило взглянуть на эволюцию общества как на естественно-исторический процесс, сделало возможным выявить не только общее между социальными организмами, но и повторяющееся в их развитии. Все социальные организмы, принадлежащие к одной и той же формации, имеющие в основе одну и ту же систему производственных отношений, однотипны и, следовательно, неизбежно должны развиваться по одним и тем же законам. Важнейшей задачей исторической науки становится раскрытие законов формирования, функционирования и развития общественно-экономических формаций, то есть создание теории каждой такой формации.
В структуре формации можно выделить несколько крупных уровней. Во-первых, постоянным, определяющим структурным уровнем общественно-экономической формации, как уже отмечалось, выступает способ производства, который представляет объективную основу каждой формации с присущим ей единством производительных сил и производственных отношений. Производственные отношения – это объективно складывающиеся отношения по поводу производства, распределения и потребления различных продуктов. Будучи важнейшими общественными отношениями, производственные отношения являются базисными, исходными для формирования всех других общественных отношений: юридических, политических, моральных. К производительным силам относятся все имеющиеся в распоряжении общества ресурсы и средства, обеспечивающие процесс производства: вовлеченные в производство естественные и человеческие ресурсы, средства производства, уровень науки и ее технологическое применение и т. д. Особенно важное место среди производительных сил развитых формаций Маркс, вслед за Сен-Симоном, отводил промышленности, утверждая, что страна промышленно более развитая показывает стране промышленно менее развитой картину ее собственного будущего.
Производительные силы как содержание процесса производства, являются более динамичной стороной, чем производственные отношения, как форма процесса производства. Система производственных отношений данной формации и есть повторяющееся, существенное, объективное, необходимое.
Во-вторых, необходимой структурой общественно-экономической формации выступает социальная структура, или то, что К.Маркс называет общественным строем, – определенная организация классов, социальных групп, семьи, включающая бытовые стороны жизни. В общественном строе производственные отношения закрепляются в определенных социальных проявлениях. На данном уровне структуры общественной формации экономический фактор жизнедеятельности классов, общественных ячеек (семья, социальные институты), в отношениях социального антагонизма или товарищеского сотрудничества и взаимопомощи.
В-третьих, на основе экономической структуры и социального строя утверждается и функционирует определенная система организации и управления общественной жизнью. В классовом обществе она приобретает форму политической власти и организации, которая является официальным выражением общественного строя в бесклассовом обществе в виде общественного самоуправления.
И, наконец, любой тип общества немыслим без соответствующих ему форм духовного производства, совокупности определенных взглядов, идей, представлений, форм и стилей мышления, возвышающихся над реально практическими условиями жизни.
Источником социального развития является постоянно воспроизводящийся конфликт между производительными силами и производственными отношениями. Когда неустойчивое равновесие между двумя сторонами способа производства нарушается и производственные отношения из средств развития производительных сил превращаются в препятствие для него, они подвергаются революционному преобразованию и смене. Одновременно этот процесс выражается в разного рода коллизиях и конфликтах среди остальных компонентов социальной системы: в обострении классовой, политической, идейной борьбы и т.д. В результате происходит смена общественных формаций глобального масштаба, т.е. социальная революция. Но и после социальной революции элементы прежних формаций продолжают частично сохраняться в качестве постепенно отмирающих пережитков.
Более глубокое понимание источника развития общественно-экономической формации предполагает уяснение следующего обстоятельства. В реальном обществе противоречия всегда происходят между людьми и их группами. В общественной жизни только люди, обладающие потребностями и интересами, взаимодействуют друг с другом, вступают в отношения сотрудничества или конфликта. Поэтому противоречие, на которое указывал Маркс, проявляется в форме классовой борьбы, где один класс воплощает в себе тенденции развития производительных сил, другой – производственных отношений. Именно классовая борьба в конечном счете, по Марксу, определяет развитие общества.
Какие же конкретно формации выделял Маркс? Широко известно пятичленное деление истории, состоящее из двух социальных триад. Первая, «большая» триада включает в себя первобытнообщинный (коллективистский) строй без частной собственности, его антитезу – классово-антагонистический, частнособственнический строй и их синтез в бесклассовом неантагонистическом строе всеобщего благосостояния, или коммунизме. Эта «большая» триада включает в себя малую «триаду» антагонистического строя: рабовладельческое общество, феодализм, или крепостническое общество, и, наконец, капитализм, или «наемное рабство». Таким образом, из «объективной» диалектической логики последовательно вытекает периодизация всемирной истории на пять формаций: первобытный коммунизм (родовое общество), рабовладельческое общество, феодализм, капитализм и коммунизм, включающий в себя как начальную фазу социализм, а иногда и отождествляемый с ним.
Завершая рассмотрение формационного подхода, необходимо выделить его сильные и слабые стороны. Сильной стороной этого подхода является способность к осмыслению всемирно-исторических инвариантов социальной эволюции, технологического и социального прогресса, необратимости изменений, соотношения уровней развития.
Бесспорной заслугой Маркса явился переход к системному рассмотрению общества. Маркс одним из первых увидел его как сверхсложную систему, организующуюся вокруг определенных принципов. Тем самым был положен конец тому подходу к истории, который выделял из ее потока отдельные направления эволюции – политические, бытовые, религиозные и т.д., но не охватывал общества в качестве самоорганизующегося, одновременно гомеостатического и развивающегося организма, все компоненты и стороны которого координированы и образуют диалектическое, т.е. внутренне противоречивое единство.
В марксистской мысли немало сделано для того, чтобы пересмотреть идеалистические построения и насытить картину истории социально-экономическим содержанием. В результате этих исследований были охарактеризованы «несущие» структуры самых разных форм человеческого общежития. Изучение закономерностей производства и распределения во многом обогатило понимание истории и глубинных причин ее движения.
Наряду с достоинствами, формационный подход имеет и свои слабые стороны. Первой и наиболее серьезной является европоцентрический характер предложенной Марксом модели истории. Известно, что материалистическое понимание истории было разработано им на материале Англии и затем перенесено на европейскую историю, где в целом подтвердилось. Попытки осмысления неевропейской истории в терминах и на основе формационного подхода столкнулись с серьезными трудностями. Оказалось, что исторический процесс в России и на Востоке не может быть вмещен в схему пяти формаций и имеет иные закономерности. Это почувствовал уже сам Маркс, выдвинувший проблему азиатского способа производства, но так и не решивший ее. Серьезной ошибкой Маркса было то, что он воспринял европейскую историю как типичную и универсальную, тогда как в современной исторической науке, культурологии и социальной философии показано, что развитие Европы наиболее специфично и уникально.
Еще одной проблемой формационного подхода является рассмотрение материального производства в качестве единственной детерминанты общественного развития. Согласно известной схеме «базис – надстройка» политические и идеологические процессы априорно рассматриваются как несамостоятельные элементы «второго порядка», лишь «отражающие» структуру и изменения базиса. Это опасное положение. Если за духовной жизнью систематически не признавать самостоятельности и абсолютной ценности, то высокие мотивы и идеалы в культуре угасают, уступая место более прагматичным и приземленным мотивациям. Да и вообще, связь между материальным производством и духовной жизнью очень сложна, в ней определяющее и определяемое постоянно меняются местами. Достаточно вспомнить знаменитую работу М.Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», в которой он показал решающее значение религиозных установок протестантизма в формировании продуктивного капитализма в Европе.
Формационный анализ сводит государство к роли инструмента политического господства эксплуататорского класса, что далеко не исчерпывает его сути. Совокупность неформационных функций государства (олицетворение народности, правосудия и справедливости, хранитель целостности общества, арбитр в споре между общими и частными интересами и т.д.) превращает его в огромной силы социально-творческий фактор, который в рамках формационного подхода не может быть адекватно осмыслен. Особое значение этот пункт критики имеет для понимания государства восточнославянских народов, которое лишь в минимальной степени было «машиной для угнетения одного класса другим» (В.И.Ленин), но являлось средством самосохранения нации от исторического небытия.
В целом, формационная теория предписывает истории однолинейный и в значительной мере телеологический характер, строгую последовательность стадий развития, определенную заданность, смысл и финал этого развития – коммунизм как идеальное состояние общественной жизни. В этом отношении теория формаций является наследницей традиционно присущей христианской мысли хилиастической эсхатологии.
Опираясь на эту критику, в начале 90-х гг. некоторые исследователи поспешили списать марксизм в «архив истории». Считалось, что осмысленное «прощание с Марксом» станет залогом преодоления тоталитаризма и перехода постсоветских обществ к «цивилизованному» демократическому состоянию. Но реальность оказалась значительно более сложной и драматичной. Вместо единого «европейского дома», «общечеловеческой цивилизации» и иных соблазнительных проектов стала вырисовываться куда более жесткая реальность, в которой обнаружились новые «господа» и новые «рабы», привилегированный центр и бесправная периферия. Эти отношения, складывающиеся в новом состоянии мироустройства, академик Н.Моисеев определил понятием «дьявольский насос», который перекачивает в страны «золотого миллиарда» на основе неэквивалентного обмена (проще говоря, грабежа) у стран «третьего» и «четвертого» миров все сколько-нибудь ценное: сырье, интеллект, красивых женщин и т.п. Здесь самое время вспомнить Маркса: «Накопление богатств на одном полюсе есть в то же самое время накопление нищеты, муки труда, рабства, невежества, огрубления и моральной деградации на противоположном полюсе» . Все более и более отчетливо вырисовывается классово-антагонистическая сущность современного миропорядка. Только в отличие от классов Маркса, которые боролись друг с другом в национальных границах (французский буржуа – французский рабочий, немецкий буржуа – немецкий рабочий и т.д.), современное классовое деление происходит в глобальных масштабах. Страны «золотого миллиарда» в рамках классового подхода могут быть осмыслены как «мировой буржуа», эксплуатирующий «мирового пролетария», т.е. страны третьего и четвертого миров, куда активно загоняется все «постсоветское пространство». В рамках же национальных государств классовый «водораздел» проходит между элитами, ориентирующимися на глобалистские структуры и институты, и народами, сохраняющими национальную привязку к культуре, языку, почве, традиционному укладу. Сложнейшие потрясения постсоветской истории могут быть осмыслены преимущественно на языке классовой теории. В самом деле, с точки зрения цивилизационного подхода, между Ельциным, стоящим в православном храме со свечкой, и там же находящимся рабочим или инженером, которых его политика отбросила в нищету и отчаяние, нет никакого различия – они оба русские, православные и т.д. Но с классовой точки зрения между ними пропасть, ибо первый – представитель «мирового буржуа» и глобалистских структур, другой – «мирового пролетариата», бесправной, лишаемой гарантий цивилизованного существования, массы. Если углубить эту мысль, то можно утверждать, что ведущаяся сегодня в мире война за обладание природными и иными ресурсами, важнейшими вехами которой стали Югославия, Афганистан, Ирак, является гражданской войной богатых против бедных, власть имущих против бесправных. Никакая религиозная и цивилизационная видимость не должна ввести в заблуждение по поводу подлинной сущности этой войны – социально-классовой по преимуществу. И до тех пор, пока не будут преодолены опаснейшие тенденции мировой социальной поляризации, классовый подход Маркса будет сохранять свою актуальность.
Вторая перспективная линия развития формационного подхода состоит в следующем. Сегодня полностью созрели предпосылки замены нынешней паразитарной цивилизации, основанной более на спекулятивном перераспределении благ, нежели на их производстве. Человечество стоит у «поворотного пункта», за которым просматриваются черты нового будущего. Многие исследователи предлагают свои варианты желаемого будущего: «православной цивилизации» (А.Панарин), «духовно-экологической цивилизации» и т.д. Но здесь важно подчеркнуть, что это будущее, по нашему мнению, должно мыслиться не в парадигме «плюрализма» и «конфликта цивилизаций», а в формационной парадигме, предлагающей человечеству новый исторический проект. Да, проект построения коммунистического общества в целом может быть расценен, по большей части, как утопический, но это совсем не значит, что у человечества не может быть единой судьбы, единых возвышенных целей и идеалов. Именно в рамках формационного подхода эти идеалы и могут быть представлены наиболее полно и глубоко.
