Одной из основных и специфических форм бытия Универсума является бытие общества, составляющее предмет особого раздела философского знания – социальной философии. Приступая к рассмотрению социальной философии, необходимо сразу же обратить внимание на ряд проблемных ситуаций, свидетельствующих о ее диалектически противоречивом характере и определяющих дискуссионность и актуальность рассматриваемых в ней проблем.
Первая проблемная ситуация касается времени возникновения социальной философии. На протяжении всей истории человечества совместное существование людей являлось предметом познания, результаты которого прямо или косвенно сказывались на характере деятельности человека, отношениях между людьми, формах самоорганизации и регуляции жизни социума. С возникновением философии представления об обществе стали неотъемлемым компонентом философского знания, оставаясь, однако, длительное время на периферии внимания профессиональных философов. Вплоть до середины XIX столетия социальная философия (как, впрочем, и философия истории, во многом способствовавшая ее становлению) находилась в процессе перманентного самоопределения, связанного с поиском собственного предметного ареала, в рамках как общефилософского знания, так и комплекса формирующихся социально-гуманитарных наук. Произошедшая в XIX веке институционализация этих наук, приведшая к созданию социологии, политологии, культурологии, социальной психологии и др., способствовала кристаллизации предмета, структуры, проблемного поля и социокультурных функций социальной философии, ставшей в ХХ столетии одним из основных компонентов философского знания.
Тем самым, в вопросе о времени возникновения социальной философии можно выделить две точки зрения, бытующие в научной и учебной литературе. Первая из них связывает начало социальной философии с древностью, прежде всего, с древнекитайской философией, носившей «практически заземленный характер» и ориентированной на осмысление бытия человека в коллективном социуме и сохранение стабильности существования самого социума, а также с философией Древней Греции, рассматривавшей человека и общество как органичные компоненты упорядоченного и самоорганизующегося Космоса. Вторая точка зрения соотносит становление социальной философии с возникновением дисциплинарно организованного знания о человеке и обществе в рамках конкретных социальных и гуманитарных наук и разграничением предметного поля соционаучного и социофилософского познания. По мнению сторонников этой точки зрения, говорить о становлении социальной философии как относительно самостоятельного раздела философского знания, можно применительно ко второй половине XIX – началу XX вв. – времени поиска путей преодоления характерного для классической философии патронажа по отношению к формирующимся наукам о человеке и обществе, осознание общества в качестве самостоятельной, надприродной реальности и, соответственно, выявление потребности в использовании собственных методов, парадигм и исследовательских программ постижения этой реальности.
Следует отметить, что эти две точки зрения принципиально не противоречат друг другу, поскольку социальная философия смогла окончательно определиться только на фоне самоопределения и институционализации конкретных гуманитарных наук, а все предшествующее развитие философских представлений об обществе и его динамике являлось своего рода прелюдией для ее оформления.
Вторая проблемная ситуация, касающаяся становления социально-философского знания, связана с определением ее предмета. В частности, широко распространено мнение о том, что социальная философия предполагает философскую рефлексию над обществом и его компонентами в их историческом развитии, раскрытие закономерностей существования и динамики всех основных сфер общественной жизни и социального бытия человека. Это определение, на первый взгляд, амбивалентно, так как предполагает обращение к анализу, хотя и взаимосвязанных, но принадлежащих к различным формам бытия Универсума феноменов – бытию социальных структур, учреждений и институтов, и бытию человека в обществе. Однако это противоречие видимое. Дело в том, что социальная философия самым тесным образом связана с социальным и гуманитарным познанием, предмет которых различен. Предмет социальных (обществоведческих) дисциплин – социологии, экономики, политологии – раскрытие законов и механизмов функционирования социума. Предмет гуманитарных наук, идеалом которых Г. Риккерт считал исторические науки, – раскрытие мотивационных факторов и ценностно-смысловых параметров человека как личности в обществе .
Третья проблемная ситуация в социальной философии связана с существованием различных подходов к определению ее структуры. Так, широкое распространение получила точка зрения, согласно которой социальная философия включает в себя весь комплекс философских взглядов на общество. Эта позиция характерна для авторов большинства учебных пособий, которые в состав социальной философии включают социальную онтологию, философию истории, философию культуры, философию политики, экономическую философию, философию права, морали, религии, образования и др. Вторая позиция рассматривает социальную философию исключительно как социальную онтологию, отличая ее от философии истории и философии культуры. Основанием для подобного рассмотрения является идущая от позитивизма традиция, согласно которой проводилось различие между социальной анатомией и социальной физиологией, социальной статикой и социальной динамикой. В частности, о следовании данной традиции свидетельствует известное учебное пособие А. Г. Спиркина, в котором вся система философских знаний об обществе характеризуется как «основы социальной философии и философии истории» .
Особенность четвертой проблемной ситуации в определении специфики социальной философии состоит в наличии у нее, как считают некоторые авторы (К.Х. Момджян, Я.С. Яскевич и др.), двух основных интерпретаций социального мира – рефлексивной (научно-рефлексивной) и ценностно-нормативной (валюативной). Рефлексивное постижение социума предполагает анализ мира в его логике и фактологии, и ставит задачу познать социальный мир так, как он предстает в интерсубъективном человеческом сознании. Что же касается валюативного осмысления социальной действительности, то оно имеет предметом не мир сам по себе, а его значение для человека, и соотносит общественные явления с ценностями человеческого существования. Различие между этими моделями видится также в том, что научно-рефлексивная интерпретация связана с интересом исследователя к сущему, его стремлением представить общество как объективную реальность, лишенную влияния собственной субъективной позиции. Валюативная интерпретация ориентирована не столько на воспроизведение и изучение сущего, сколько на конструирование должного и желаемого в обществе – проектирование предпочтительных форм общественного устройства и норм взаимоотношений между людьми. Тем не менее, рассматривать две эти модели общества как взаимоисключающие было бы неправомерно, поскольку в развитии самого общества потребности, интересы и цели людей обладают креативной силой, а, следовательно, способны реализовываться в общественной практике и изменять социальную ситуацию.
Наконец, обратим внимание еще на одну значимую проблемную ситуацию в интерпретации социальной философии. Ее анализ должен помочь нам в выяснении характера связи между социальной философией и социально-гуманитарными науками, а также в определении принципиальных задач социальной философии в познании общества. Что характерно для социальной философии как специфической формы осмысления общества и его динамики? Каков характер ее коммуникативной связи с современными социально-гуманитарными науками?
Чтобы ответить на эти вопросы, обратим внимание на следующие две фундаментальные особенности, атрибутивно присущие философии в целом, и определяющие социокультурный статус социально-философского знания, в частности.
Во-первых, наличие у философии двух принципиально взаимосвязанных, но автономных интенций – эпистемной, выражающейся в стремлении к достижению репрезентирующего познаваемый мир истинного знания о нем, и софийной, воплощающейся в ценностно-императивных рассуждениях о сущности происходящего в мире. Итогом реализации первой интенции философии (по преимуществу профессиональной) является претендующее на объективный характер отражения действительности знание, второй (часто понимаемой как «философствование» о мире, человеке и месте человека в этом мире) – мнение.
Существование этих принципиальных ориентаций, о которых говорил еще древнегреческий мыслитель Парменид, определяет своеобразие философского знания одновременно и как специфически научного, и как мировоззренческого, выходящего за строгие рамки канонов научной рациональности, следование которым является обязательным для конкретных научных дисциплин. В частности, А. Шопенгауэр даже высказывал мнение, что «философия до сих пор терпела неудачи главным образом потому, что ее искали на пути науки, а не искусства…Философ никогда не должен забывать, что философия есть искусство, а не наука» .
Применительно к социальной философии эта ситуация означает, что для нее в отличие от корпуса социально-гуманитарных наук естественно и позитивно сосуществование различных, зачастую несовместимых, парадигм, исследовательских программ и теоретических моделей общества. Перефразируя высказывание современного французского философа П. Рикера, можно сказать, что социально-философские концепции не истинны и не ложны, – они просто разные. В этой парадоксальной для конкретно-научного знания ситуации проявляется богатство и продуктивность имеющей плюралистический характер социальной философии, позволяющей с разных сторон и концептуальных позиций рассмотреть единый предмет своего познания – общество и его феномены, но не претендующей на единственный и окончательный его диагноз. В этой связи, сопоставляя философское и научное знание, известный немецкий философ К. Ясперс отмечал, что «для человека, который верит в науку, наихудшим является то, что у философии нет общепринятых результатов, нет того, что можно было бы знать со всей определенностью, и чем можно было бы владеть. В то время как науки, бесспорно, достигли в своих областях достоверного и общепризнанного знания, философия не добилась этого, несмотря на тысячелетия усилия. Нельзя отрицать: в философии не бывает того единодушия, которое устанавливается по поводу всего окончательно познанного. То, что признает каждый, опираясь на не терпящие возражений основания, и что становится научным знанием, не является более философией, но относится к отдельной области познаваемого» .
Во-вторых, существование двух взаимосвязанных и взаимообусловленных подходов к познанию мира, классификация и определение которых восходит к Аристотелю и комментатору его сочинений Андронику Родосскому – «физического», основанного на регистрации, описании, обобщении и, на этой основе, познании непосредственно воспринимаемых явлений и процессов, и метафизического, предполагающего выход за пределы эмпирической конкретики и обращение к сущности происходящего в мире – к «предельным основаниям бытия».
В изучении общества первый путь, представляющий собой путь познания общественных событий («события» людей), явлений, их индивидуализации или генерализации, доходящей до открытия эмпирических закономерностей, выступает прерогативой социально-гуманитарных наук и создаваемых ими концептуальных моделей отдельных сфер и феноменов общественной жизни. Речь идет о различного рода политологических, культурологических, экономических и других дисциплинарных концепциях. Второй путь заключается в познании общественного бытия как такового и составляет предмет социальной метафизики, ориентированной на раскрытие глубинных закономерностей и ценностных параметров общественной жизни – того, что скрыто под напластованиями социально-исторических событий, что стоит за видимой хаотичностью или размеренностью, ставшей привычной и будничной чередой, социальных явлений. Поэтому «в то время как научные исследования ведутся по отдельным предметам, знать о которых каждому совершенно не обязательно, философия имеет дело с бытием в целом, которое имеет отношение к человеку как человеку, а также с истиной, которая там, где она вспыхивает, захватывает глубже, чем любое научное познание» .
Эти знания метафизического или метатеоретического уровня составляют первую принципиальную особенность социальной философии как учения об обществе.
Может показаться, что в наше непростое, полное будничных забот и тревог время – время торжества массового, одномерного и «практического человека», обращение к метафизическому опыту социальной философии не актуально и выглядит спекулятивным анахронизмом. Но прислушаемся к весьма убедительной, на наш взгляд, контраргументации русского философа С.Л. Франка, данной в другую эпоху – по его словам, «эпоху глубочайшего безверия, скепсиса, духовной разочарованности и охлажденности», наступившую после Октябрьской революции, которая, однако, близка и во многом созвучна духовному климату современного общества. По словам философа: «В таком духовном состоянии самое важное – не забота о текущих нуждах и даже не историческое самопознание; самое важное и первое, что здесь необходимо, – это усилие мысли и воли преодолеть обессиливающее наваждение скептицизма и направить свой взор на вечное существо общества и человека, чтобы через его познание обрести положительную веру, понимание целей и задач человеческой общественной жизни. Мы должны вновь проникнуться сознанием, что есть, подлинно есть вечное незыблемое начало человеческой жизни, вытекающее из самого существа человека и общества, и попытаться вспомнить и понять хотя бы самые основные и общие из этих начал.
Другими словами, проблема социальной философии – вопрос, что такое, собственно, есть общество, какое значение оно имеет в жизни человека, в чем его истинное существо и к чему оно нас обязывает, – этот вопрос, помимо своего постоянного теоретического философского значения, имеет именно в наше время огромное, можно сказать, основополагающее практическое значение (…) когда человек заплутался и зашел в тупик, он не должен продолжать идти наудачу, озираясь только на ближайшую, окружающую его среду; он должен остановиться, вернуться назад, призадуматься, чтобы вновь ориентироваться в целом, окинуть умственным взором все пространство, по которому проходит его путь. Когда человек уже не знает, что ему начать и куда идти, он должен, забыв на время о сегодняшнем дне и его требованиях, задуматься над тем, к чему он, собственно, стремиться и, значит, в чем его истинное существо и назначение. Но именно этот вопрос в применении к совместной, общественно-исторической жизни людей и есть проблема социальной философии, философского осмысления общего существа общественного бытия» .
Обращение к метафизическому измерению общества имеет важное мировоззренческое, методологическое и аксиологическое значение. Оно не уводит познание общественной жизни в область спекулятивно-схоластических рассуждений, а наоборот, дает возможность приблизиться к реальной конкретике социального бытия или, в терминологии Гегеля и Маркса, – «к конкретному в мышлении». Ибо, по словам С.Л. Франка, «истинный реалист не тот, кто видит лишь то, что непосредственно стоит перед его носом (…), истинный реалист – тот, кто умеет, поднявшись на высоту, обозреть широкие дали, увидеть реальность в ее полноте и объективности. Социальная философия и есть попытка увидеть очертания общественной реальности в ее подлинной, всеобъемлющей полноте и конкретности» .
Следовательно, социальная философия обращается к метафизическому осмыслению общества не как к самоцели (редукция философии к метафизике и придание последней самодовлеющего характера, как показала история, оказали негативное влияние и на саму философию, и на конкретно-научное знание), а как к средству более глубокого и конкретного понимания общественной жизни. Последнее предполагает принципиальное единство и коммуникацию философии и обществоведения как на теоретико-содержательном, так и методологическом уровнях. Поэтому вторая фундаментальная особенность социальной философии заключается в гармонизации отношений между метафизическим и «физическим» (в выше означенном смысле) знанием об обществе, представленном в фактическом материале, эмпирических обобщениях и дисциплинарных (историографических, политико-экономических и др.) социально-гуманитарных концепциях – так называемых «теориях среднего уровня», через которые социально-метафизические проекты обретают конкретное содержание, коррелируя с реалиями общественно-исторической практики. От характера этих отношений, таким образом, зависит предметность и эвристичность социально-философских конструкций, а также метатеоретическая осмысленность концептуальных построений конкретных социально-гуманитарных наук.
Первая проблемная ситуация касается времени возникновения социальной философии. На протяжении всей истории человечества совместное существование людей являлось предметом познания, результаты которого прямо или косвенно сказывались на характере деятельности человека, отношениях между людьми, формах самоорганизации и регуляции жизни социума. С возникновением философии представления об обществе стали неотъемлемым компонентом философского знания, оставаясь, однако, длительное время на периферии внимания профессиональных философов. Вплоть до середины XIX столетия социальная философия (как, впрочем, и философия истории, во многом способствовавшая ее становлению) находилась в процессе перманентного самоопределения, связанного с поиском собственного предметного ареала, в рамках как общефилософского знания, так и комплекса формирующихся социально-гуманитарных наук. Произошедшая в XIX веке институционализация этих наук, приведшая к созданию социологии, политологии, культурологии, социальной психологии и др., способствовала кристаллизации предмета, структуры, проблемного поля и социокультурных функций социальной философии, ставшей в ХХ столетии одним из основных компонентов философского знания.
Тем самым, в вопросе о времени возникновения социальной философии можно выделить две точки зрения, бытующие в научной и учебной литературе. Первая из них связывает начало социальной философии с древностью, прежде всего, с древнекитайской философией, носившей «практически заземленный характер» и ориентированной на осмысление бытия человека в коллективном социуме и сохранение стабильности существования самого социума, а также с философией Древней Греции, рассматривавшей человека и общество как органичные компоненты упорядоченного и самоорганизующегося Космоса. Вторая точка зрения соотносит становление социальной философии с возникновением дисциплинарно организованного знания о человеке и обществе в рамках конкретных социальных и гуманитарных наук и разграничением предметного поля соционаучного и социофилософского познания. По мнению сторонников этой точки зрения, говорить о становлении социальной философии как относительно самостоятельного раздела философского знания, можно применительно ко второй половине XIX – началу XX вв. – времени поиска путей преодоления характерного для классической философии патронажа по отношению к формирующимся наукам о человеке и обществе, осознание общества в качестве самостоятельной, надприродной реальности и, соответственно, выявление потребности в использовании собственных методов, парадигм и исследовательских программ постижения этой реальности.
Следует отметить, что эти две точки зрения принципиально не противоречат друг другу, поскольку социальная философия смогла окончательно определиться только на фоне самоопределения и институционализации конкретных гуманитарных наук, а все предшествующее развитие философских представлений об обществе и его динамике являлось своего рода прелюдией для ее оформления.
Вторая проблемная ситуация, касающаяся становления социально-философского знания, связана с определением ее предмета. В частности, широко распространено мнение о том, что социальная философия предполагает философскую рефлексию над обществом и его компонентами в их историческом развитии, раскрытие закономерностей существования и динамики всех основных сфер общественной жизни и социального бытия человека. Это определение, на первый взгляд, амбивалентно, так как предполагает обращение к анализу, хотя и взаимосвязанных, но принадлежащих к различным формам бытия Универсума феноменов – бытию социальных структур, учреждений и институтов, и бытию человека в обществе. Однако это противоречие видимое. Дело в том, что социальная философия самым тесным образом связана с социальным и гуманитарным познанием, предмет которых различен. Предмет социальных (обществоведческих) дисциплин – социологии, экономики, политологии – раскрытие законов и механизмов функционирования социума. Предмет гуманитарных наук, идеалом которых Г. Риккерт считал исторические науки, – раскрытие мотивационных факторов и ценностно-смысловых параметров человека как личности в обществе .
Третья проблемная ситуация в социальной философии связана с существованием различных подходов к определению ее структуры. Так, широкое распространение получила точка зрения, согласно которой социальная философия включает в себя весь комплекс философских взглядов на общество. Эта позиция характерна для авторов большинства учебных пособий, которые в состав социальной философии включают социальную онтологию, философию истории, философию культуры, философию политики, экономическую философию, философию права, морали, религии, образования и др. Вторая позиция рассматривает социальную философию исключительно как социальную онтологию, отличая ее от философии истории и философии культуры. Основанием для подобного рассмотрения является идущая от позитивизма традиция, согласно которой проводилось различие между социальной анатомией и социальной физиологией, социальной статикой и социальной динамикой. В частности, о следовании данной традиции свидетельствует известное учебное пособие А. Г. Спиркина, в котором вся система философских знаний об обществе характеризуется как «основы социальной философии и философии истории» .
Особенность четвертой проблемной ситуации в определении специфики социальной философии состоит в наличии у нее, как считают некоторые авторы (К.Х. Момджян, Я.С. Яскевич и др.), двух основных интерпретаций социального мира – рефлексивной (научно-рефлексивной) и ценностно-нормативной (валюативной). Рефлексивное постижение социума предполагает анализ мира в его логике и фактологии, и ставит задачу познать социальный мир так, как он предстает в интерсубъективном человеческом сознании. Что же касается валюативного осмысления социальной действительности, то оно имеет предметом не мир сам по себе, а его значение для человека, и соотносит общественные явления с ценностями человеческого существования. Различие между этими моделями видится также в том, что научно-рефлексивная интерпретация связана с интересом исследователя к сущему, его стремлением представить общество как объективную реальность, лишенную влияния собственной субъективной позиции. Валюативная интерпретация ориентирована не столько на воспроизведение и изучение сущего, сколько на конструирование должного и желаемого в обществе – проектирование предпочтительных форм общественного устройства и норм взаимоотношений между людьми. Тем не менее, рассматривать две эти модели общества как взаимоисключающие было бы неправомерно, поскольку в развитии самого общества потребности, интересы и цели людей обладают креативной силой, а, следовательно, способны реализовываться в общественной практике и изменять социальную ситуацию.
Наконец, обратим внимание еще на одну значимую проблемную ситуацию в интерпретации социальной философии. Ее анализ должен помочь нам в выяснении характера связи между социальной философией и социально-гуманитарными науками, а также в определении принципиальных задач социальной философии в познании общества. Что характерно для социальной философии как специфической формы осмысления общества и его динамики? Каков характер ее коммуникативной связи с современными социально-гуманитарными науками?
Чтобы ответить на эти вопросы, обратим внимание на следующие две фундаментальные особенности, атрибутивно присущие философии в целом, и определяющие социокультурный статус социально-философского знания, в частности.
Во-первых, наличие у философии двух принципиально взаимосвязанных, но автономных интенций – эпистемной, выражающейся в стремлении к достижению репрезентирующего познаваемый мир истинного знания о нем, и софийной, воплощающейся в ценностно-императивных рассуждениях о сущности происходящего в мире. Итогом реализации первой интенции философии (по преимуществу профессиональной) является претендующее на объективный характер отражения действительности знание, второй (часто понимаемой как «философствование» о мире, человеке и месте человека в этом мире) – мнение.
Существование этих принципиальных ориентаций, о которых говорил еще древнегреческий мыслитель Парменид, определяет своеобразие философского знания одновременно и как специфически научного, и как мировоззренческого, выходящего за строгие рамки канонов научной рациональности, следование которым является обязательным для конкретных научных дисциплин. В частности, А. Шопенгауэр даже высказывал мнение, что «философия до сих пор терпела неудачи главным образом потому, что ее искали на пути науки, а не искусства…Философ никогда не должен забывать, что философия есть искусство, а не наука» .
Применительно к социальной философии эта ситуация означает, что для нее в отличие от корпуса социально-гуманитарных наук естественно и позитивно сосуществование различных, зачастую несовместимых, парадигм, исследовательских программ и теоретических моделей общества. Перефразируя высказывание современного французского философа П. Рикера, можно сказать, что социально-философские концепции не истинны и не ложны, – они просто разные. В этой парадоксальной для конкретно-научного знания ситуации проявляется богатство и продуктивность имеющей плюралистический характер социальной философии, позволяющей с разных сторон и концептуальных позиций рассмотреть единый предмет своего познания – общество и его феномены, но не претендующей на единственный и окончательный его диагноз. В этой связи, сопоставляя философское и научное знание, известный немецкий философ К. Ясперс отмечал, что «для человека, который верит в науку, наихудшим является то, что у философии нет общепринятых результатов, нет того, что можно было бы знать со всей определенностью, и чем можно было бы владеть. В то время как науки, бесспорно, достигли в своих областях достоверного и общепризнанного знания, философия не добилась этого, несмотря на тысячелетия усилия. Нельзя отрицать: в философии не бывает того единодушия, которое устанавливается по поводу всего окончательно познанного. То, что признает каждый, опираясь на не терпящие возражений основания, и что становится научным знанием, не является более философией, но относится к отдельной области познаваемого» .
Во-вторых, существование двух взаимосвязанных и взаимообусловленных подходов к познанию мира, классификация и определение которых восходит к Аристотелю и комментатору его сочинений Андронику Родосскому – «физического», основанного на регистрации, описании, обобщении и, на этой основе, познании непосредственно воспринимаемых явлений и процессов, и метафизического, предполагающего выход за пределы эмпирической конкретики и обращение к сущности происходящего в мире – к «предельным основаниям бытия».
В изучении общества первый путь, представляющий собой путь познания общественных событий («события» людей), явлений, их индивидуализации или генерализации, доходящей до открытия эмпирических закономерностей, выступает прерогативой социально-гуманитарных наук и создаваемых ими концептуальных моделей отдельных сфер и феноменов общественной жизни. Речь идет о различного рода политологических, культурологических, экономических и других дисциплинарных концепциях. Второй путь заключается в познании общественного бытия как такового и составляет предмет социальной метафизики, ориентированной на раскрытие глубинных закономерностей и ценностных параметров общественной жизни – того, что скрыто под напластованиями социально-исторических событий, что стоит за видимой хаотичностью или размеренностью, ставшей привычной и будничной чередой, социальных явлений. Поэтому «в то время как научные исследования ведутся по отдельным предметам, знать о которых каждому совершенно не обязательно, философия имеет дело с бытием в целом, которое имеет отношение к человеку как человеку, а также с истиной, которая там, где она вспыхивает, захватывает глубже, чем любое научное познание» .
Эти знания метафизического или метатеоретического уровня составляют первую принципиальную особенность социальной философии как учения об обществе.
Может показаться, что в наше непростое, полное будничных забот и тревог время – время торжества массового, одномерного и «практического человека», обращение к метафизическому опыту социальной философии не актуально и выглядит спекулятивным анахронизмом. Но прислушаемся к весьма убедительной, на наш взгляд, контраргументации русского философа С.Л. Франка, данной в другую эпоху – по его словам, «эпоху глубочайшего безверия, скепсиса, духовной разочарованности и охлажденности», наступившую после Октябрьской революции, которая, однако, близка и во многом созвучна духовному климату современного общества. По словам философа: «В таком духовном состоянии самое важное – не забота о текущих нуждах и даже не историческое самопознание; самое важное и первое, что здесь необходимо, – это усилие мысли и воли преодолеть обессиливающее наваждение скептицизма и направить свой взор на вечное существо общества и человека, чтобы через его познание обрести положительную веру, понимание целей и задач человеческой общественной жизни. Мы должны вновь проникнуться сознанием, что есть, подлинно есть вечное незыблемое начало человеческой жизни, вытекающее из самого существа человека и общества, и попытаться вспомнить и понять хотя бы самые основные и общие из этих начал.
Другими словами, проблема социальной философии – вопрос, что такое, собственно, есть общество, какое значение оно имеет в жизни человека, в чем его истинное существо и к чему оно нас обязывает, – этот вопрос, помимо своего постоянного теоретического философского значения, имеет именно в наше время огромное, можно сказать, основополагающее практическое значение (…) когда человек заплутался и зашел в тупик, он не должен продолжать идти наудачу, озираясь только на ближайшую, окружающую его среду; он должен остановиться, вернуться назад, призадуматься, чтобы вновь ориентироваться в целом, окинуть умственным взором все пространство, по которому проходит его путь. Когда человек уже не знает, что ему начать и куда идти, он должен, забыв на время о сегодняшнем дне и его требованиях, задуматься над тем, к чему он, собственно, стремиться и, значит, в чем его истинное существо и назначение. Но именно этот вопрос в применении к совместной, общественно-исторической жизни людей и есть проблема социальной философии, философского осмысления общего существа общественного бытия» .
Обращение к метафизическому измерению общества имеет важное мировоззренческое, методологическое и аксиологическое значение. Оно не уводит познание общественной жизни в область спекулятивно-схоластических рассуждений, а наоборот, дает возможность приблизиться к реальной конкретике социального бытия или, в терминологии Гегеля и Маркса, – «к конкретному в мышлении». Ибо, по словам С.Л. Франка, «истинный реалист не тот, кто видит лишь то, что непосредственно стоит перед его носом (…), истинный реалист – тот, кто умеет, поднявшись на высоту, обозреть широкие дали, увидеть реальность в ее полноте и объективности. Социальная философия и есть попытка увидеть очертания общественной реальности в ее подлинной, всеобъемлющей полноте и конкретности» .
Следовательно, социальная философия обращается к метафизическому осмыслению общества не как к самоцели (редукция философии к метафизике и придание последней самодовлеющего характера, как показала история, оказали негативное влияние и на саму философию, и на конкретно-научное знание), а как к средству более глубокого и конкретного понимания общественной жизни. Последнее предполагает принципиальное единство и коммуникацию философии и обществоведения как на теоретико-содержательном, так и методологическом уровнях. Поэтому вторая фундаментальная особенность социальной философии заключается в гармонизации отношений между метафизическим и «физическим» (в выше означенном смысле) знанием об обществе, представленном в фактическом материале, эмпирических обобщениях и дисциплинарных (историографических, политико-экономических и др.) социально-гуманитарных концепциях – так называемых «теориях среднего уровня», через которые социально-метафизические проекты обретают конкретное содержание, коррелируя с реалиями общественно-исторической практики. От характера этих отношений, таким образом, зависит предметность и эвристичность социально-философских конструкций, а также метатеоретическая осмысленность концептуальных построений конкретных социально-гуманитарных наук.
