Трансатлантические отношения в целом определяют форму глобальной экономики и служат показателем состояния современного мирового торгово-экономического и политического процесса. В начале ХХІ века друг другу противостояло два похожих по макропоказателям блока: 300 млн. американцев с ВВП 12280 млрд. долл. и 400 млн. западноевропейцев с ВВП 13700 млрд. долл. Тенденции глобализации сближают их. Отчет о торговле и инвестициях между ЕС и США, подготовленный Еврокомиссией в 2003 году, свидетельствует о высокой степени экономической взаимозависимости и взаимопроникновения. Трансатлантическая торговля и потоки инвестиций составили приблизительно 1 млрд. евро в день, а общая торговля в глобальном масштабе – почти 40% всей мировой торговли. В 2002 году экспорт товаров ЕС в США превысил 240 млрд. евро (24,2% всего экспорта ЕС), в то время как импорт из США составлял 176 млрд. евро (17,7% всего импорта ЕС). ЕС и США стали крупнейшими торговыми и инвестиционными партнерами по отношению друг к другу и практически ко всем странам мира.
Их торгово-экономические отношения характеризуются высокой степенью конкурентности, следствием этого стали торговые споры или, как их еще называют, «торговые конфликты» или «войны». В длинном перечне трансатлантических торговых конфликтов – классические торговые конфликты, связанные с сельским хозяйством и такой продукцией, как сталь, а также новые, связанные с торговлей продукции, произведенной с помощью генной технологии. В ноябре 2000 года разгорелся конфликт из-за «стальных» субсидий и в мае-июне 2002 года – из-за «стальных» дотаций, решенный в пользу ЕС. В начале октября 2004 года вновь разгорелся спор – по поводу субсидий аэробусов и «Боингов». ЕС стремился включить экологическую составляющую в торговую политику и перестроить структуру ВТО в экологическом ключе. Это вызывало резкое противодействие США, что проявилось в их отказе подписать Киотский протокол.
США были недовольны протекционистскими мерами ЕС в сфере сельского хозяйства и в промышленности. Евросоюз же апеллировал к необходимости «справедливой торговли», которая является важным элементом общеевропейской торговой политики ЕС, направленной на благо общественных интересов, ясной и прозрачной относительно предметов потребления.
Как считает А. Ю. Давыдов, Соединенные Штаты в своей внешней экономической политике ориентируются на ряд национальных приоритетов, призванных обеспечить лидерство страны в мировом хозяйстве. Наряду с устойчивым экономическим ростом страны, увеличением занятости, экономией бюджетных средств отмечено также региональное и глобальное доминирование. Последнее приобретает новый смысл и формы реализации в рамках концепции национальной безопасности США после терактов 11 сентября 2001 года. На экономической политике США в отношении ЕС это проявилось во введении жестких мер контроля на границе и установлении в США, по мнению А. Ю. Давыдова, общей обстановки неопределенности отклоняющей европейские инвестиции. В отчете Еврокомиссии за 2003 год была выражена серьезная обеспокоенность руководства ЕС относительно влияния американской концепции национальной безопасности на торгово-экономические отношения. По мнению европейской стороны злоупотребления правительства США в интерпретации понятия национальная безопасность стали замаскированной формой протекционистской политики.
В 2003 году в ВТО было зарегистрировано 16 трансатлантических торговых конфликтов; в 12-ти из них ЕС выступал в качестве истца. В 4-х случаях подавали жалобу США, они требовали отменить эмбарго ЕС на ввоз гормонального мяса животных и птицы из США.
В начале марта 2002 года президент Буш объявил о введении пошлин, они распространялись на три года на 24 изделия стали, импортируемой из Европы. Оградительные пошлины президента Буша были выполнением предвыборного обещания рабочим сталелитейной индустрии США, но в мире были встречены неодобрительно. Особенно остро реагировал Европейский Союз, так как эти меры затронули экспорт стали ЕС стоимостью примерно в 2,5 млрд долларов США. В сентябре 2002 года ЕС предпринял протекционистские меры в отношении семи категорий стали из третьих стран, увеличение импорта которых могло значительно нанести вред сталелитейной индустрии ЕС. Кроме всего прочего, ЕС, наряду с введением защитных мер, ходатайствовал в мае 2002 года вместе с Японией и Бразилией о созыве третейского разбирательства в ВТО по данному вопросу. ЕС приводил аргументы, что необходимое увеличение импорта стали не представляет угрозу для сталелитейной индустрии США. В мае 2002 года ЕС уже угрожал штрафными пошлинами. Чтобы избежать дальнейшего ухудшения трансатлантических отношений, ЕС в сентябре 2002 года заморозил торговые санкции. По размаху и значению эти защитные пошлины стали одной из крупнейших протекционистских мер в ряду тех, что принимались американскими правительствами за последние два десятилетия.
В марте 2003 года ВТО объявила протекционистские мероприятия США на сталь противоречащими международным правилам, одновременно ВТО не обнаружила причинную связь между проблемами сталелитейной индустрии и предметами импорта. Апелляционная инстанция подтвердила в ноябре 2003 года решение ВТО в пользу ЕС.
Угроза углубления торгового конфликта заставила президента Буша свернуть 1 декабря 2003 года мероприятия и объявить об их досрочной ликвидации. Одновременно речь шла и о серьезных экономических интересах. Так, США являются самым большим производителем в мире генетически модифицированных зерновых; примерно 75% сои и хлопка США, а также 35% кукурузы подвержены генной технологии. Европейский Союз, введя запрет на импорт такой продукции из США, лишил Соединенные Штаты огромного рынка. В июле 2003 года на обсуждении Европарламента остро стоял вопрос об обязательной маркировке генетически модифицированных продуктов и кормов: все продукты, которые подверглись изменениям более чем на 0,9 – 1%, должны иметь соответствующую маркировку. Дополнительно к новому регулированию было добавлено, что такая продукция должна реализовываться по заниженной цене. Новые положения вступили в силу в апреле 2004 года.
Одной их главных вех на пути строительства европейской интеграции стало введение в 2002 г. единой валюты – евро, что неизбежно вызвало рост конкуренции между евро и долларом. Уменьшение степени использования доллара в финансово-торговых операциях явилось угрозой значительного роста бюджетного дефицита США и появления проблем, связанных с выплатой внешних долгов [7, с. 93]. Уникальная роль доллара в значительной степени обусловлена масштабом стоящей за ним американской экономики, и не могла быть оспорена до тех пор, пока какая-либо страна не обеспечила бы свою валюту столь мощной поддержкой. В начале XXI века 80% внутриевропейской торговли, что составляет около 30% мирового внешнеторгового оборота было номинировано в евро; в евро всего через три года после его введения осуществлялось лишь на треть меньше заимствований, чем в долларах США; резервы Европейского центрального банка, составившие 393 млрд. долл., превзошли американские более чем в 6 раз.
По В.Л. Иноземцеву перспектива утраты Соединенными Штатами лидерства в мировой экономике и переход на лидирующие позиции Европейского Союза стала вполне реальной. Он обращает внимание не столько на сами темпы роста экономики, а на его источники и перспективы их эффективности в будущем. Так источниками роста американской экономики он называет во многом экстенсивные: приток дешевой рабочей силы иммигрантов, снижение зарплат, увольнения работников. Так Марк Леонард считает, что основная причина, по которой общий объем продукции в США выше, чем в Европе заключается в том, что количество отработанных часов у американцев больше. К 2003 году в США количество рабочих часов на душу населения в год составило 866 по сравнению с 691 часом в Европейском Союзе. С вышеизложенным солидарен Уилл Хаттон, утверждая, что американская экономика, достигла весной 2000 года пределов своей производительности. В начале весны 2001 года лопнул «мыльный пузырь» акций компаний высокотехнологичного сектора. К концу 2001 года вся экономика оказалась в состоянии рецессии. Вплоть до осени того же года промышленное производство падало более 14 месяцев подряд, что стало самым продолжительным периодом спада с 1930-х годов. Сочетание урезания налогов, увеличения военных расходов и более скромных прогнозов экономического роста привело к тому что, казавшаяся непоколебимой бюджетная мощь США исчезла за 15 месяцев после избрания Буша.
На саммите в Лиссабоне в 2000 году Европейский совет подписался под амбициозными целями экономического развития в центре которых содействие предпринимательству, инновациям и либерализации. Намерение состояло в том, чтобы сделать ЕС «к 2010 году самой конкурентоспособной и динамичной в мире экономикой, основанной на знаниях, готовой к поддержанию экономического роста при большем количестве рабочих мест с хорошими условиями труда и большем социальном сплочении». По мнению В. Л. Иноземцева, Соединенные Штаты получили в лице Европейского Союза гораздо более опасного соперника, чем были для них прежде СССР или Япония.
В то же время несмотря на близость показателей ВВП, экономика зоны евро существенно уступает экономике США по многим характеристикам. Во-первых, экономика зоны евро остается фрагментарной, и ее дальнейшее движение к единству остается трудной задачей будущего развития интеграционных процессов, протекающих в рамках ЕС. В отличие от составной зоны евро, экономика Соединенных Штатов – это единое экономическое пространство с едиными условиями и правилами хозяйственной жизни, с единой государственной политикой.
Важным преимуществом экономики США является опережающее развитие научно-технического прогресса. Доля США составляет более 50% расходов на НИОКР всех других развитых стран вместе взятых .
Быстро растущий объем международной торговли стран зоны евро является их важным преимуществом перед Соединенными Штатами. Он ведет к расширению масштабов использования евро в качестве валюты цен и расчетов.
Неустойчивое положение доллара, выражающееся в падении его обменного курса по отношению к евро, стало одной из главных причин роста доли евро в качестве валюты номинирования на международном рынке облигаций.
Стремление США перевести собственное военно-политическое доминирование на сферу экономики и непосредственно связать экономические вопросы с политической целесообразностью (в ее американском видении) проявилось в ходе дискуссий по поводу проекта строительства газопровода «Северный поток», представляющего собой принципиально новый маршрут экспорта российского газа в страны Европейского Союза. Целевыми рынками поставок являются Германия, Великобритания, Нидерланды, Франция и Дания. В начале января 2007 г. несколько влиятельных сенаторов внесли в Конгресс законопроект под названием «Об энергетической дипломатии и безопасности». В тексте документа говорилось, что энергетическая безопасность является приоритетом для правительств многих государств и играет ключевую роль во взаимоотношениях Соединенных Штатов с ними. По мнению США, «Северный поток» не должен быть реализован, поскольку это преимущественно российский проект, который укрепит российские позиции в Европе, теснее свяжет Россию с ЕС и сделает европейских импортеров еще более зависимыми от поставок из России.
Осенью 2006 г. заместитель помощника госсекретаря США по делам Европы и Евразии М. Брайзы открыто заявил, что США будут добиваться диверсификации поставок газа в Европу, чтобы снизить ее зависимость от России.
В сентябре 2008 г. посол США в Швеции призвал европейцев прервать какое бы то ни было сотрудничество с Москвой в области энергетики из-за того, что «Россия ввела войска на территорию Грузии во время августовского конфликта в Закавказье».
Еще один аргумент американской стороны против строительства балтийского газопровода заключался в том, что проект «Северный поток» подрывает солидарность Европы на переговорах с Москвой – в частности, потому, что обходит стороной Польшу.
Именно Польша стала инициатором разработки концепции, которую условно можно назвать «энергетической НАТО». Варшава предложила всем европейским странам согласовать единую политику в области энергетики, чтобы уменьшить зависимость от России. По замыслам авторов концепции, защитником общих энергетических интересов Запада выступит блок НАТО. США активно поддержали идею расширения компетенции альянса.
К началу XXI века все более отчетливо стал проявляться мощный экономический потенциал Европейского союза. Ввиду этого экономические отношения США и ЕС в рассматриваемый период характеризовались сложностью и противоречивостью. С одной стороны США и ЕС в экономической сфере достигли высокого уровня развития и взаимосвязанности, с другой – отношения характеризовались высокой степенью конфликтности, что вызвано конкуренцией между США и ЕС преимущественно на собственных рынках. Учитывая результаты развития экономик США и ЕС в начале XXI века можно говорить о их сопоставимости касательно размеров и конкурентоспособности. Тем не менее ЕС, став альтернативным Соединенным Штатам экономическим полюсом силы, в политическом и тем более военном отношении остался на сравнительно низком уровне. Этим объясняется стремление руководства США перевести американское военно-политическое доминирование и на другие сферы трансатлантических отношений. Приоритет национальных интересов – во главе угла американской внешнеэкономической стратегии включающей такие составляющие как поддержание принципа свободной торговли, доминирование США в мире через использование доллара в качестве международной резервной валюты и активную деятельность за рубежом американских транснациональных корпораций. Острый конкурентный характер экономических отношений США и ЕС проявился прежде всего в торговых конфликтах причиной которых было использование прямых и косвенных механизмов защиты собственного рынка предпринимаемые одной из сторон (чаще всего США).
The article analyzes economic relations between the United States and the EU, their sharp competitive nature is underscored in it and that is shown in specific manifestations. Strengths and weaknesses of American and European economies are identified.
П.А. Пенда
