Исследование вопроса организации питания личного состава российской армии в годы Первой мировой войны на территории Беларуси является актуальным, так как это помогает объективно оценить порядок приготовления пищи, режим питания военнослужащих, полноту доведения положенной нормы продовольственного пайка, а также всю организацию продовольственного обеспечения российской армии рассматриваемого периода, выявить позитивные и негативные стороны данного процесса.
В советской, российской и отечественной историографии на сегодняшний момент данный вопрос не получил достаточного освещения. В работах, касающихся действий русской армии в данной военной кампании, преобладает описание и разбор хода боевых действий. К ним относятся труды Ростунова, Зайончковского, Свечина, Подорожного, Носкова, Белолипецкого и др. В конце ХХ – начале ХХI веков выходит ряд научных трудов, затрагивающих интендантское снабжение русской армии накануне и в годы Первой мировой войны. Это работы А.В. Арановича [1], П.И. Вещикова [2; 3]. Анализ и изучение опубликованных работ показывает, что в них не нашли полного отражения все аспекты организации питания личного состава российской армии в годы Первой мировой войны. Несмотря на определенную изученность данного вопроса в масштабах всего театра военных действий, применительно к Северо-Западному (Западному) фронту, она получила лишь фрагментарное освещение.
Исходя из актуальности темы, ее недостаточной изученности, целью данной публикации является рассмотрение вопроса организации питания войск Северо-Западного (Западного) фронта российской армии в годы Первой мировой войны.
Вся деятельность командного состава, сотрудников интендантского ведомства, тыловых частей и подразделений различного звена по организации продовольственного обеспечения войск направлена на конечный и самый важный результат – своевременное обеспечение личного состава доброкачественной пищей в соответствие с установленными нормами продовольственного пайка. Поэтому вопросу организация питания в годы Первой мировой войны уделялось серьезное внимание. Питание личного состава российской армии было организовано в батальонном или ротном звене, в зависимости от условий боевой обстановки. Режим питания нижних чинов предусматривал ежедневное обеспечение горячей пищей два раза: к обеду и ужину. На обед готовилось первое блюдо (борщ, щи или суп), а также каша. На ужин готовилось первое блюдо или каша. В установленные посты, а также в постные дни готовилась пища, которая исключала использование мяса и масла. Вместо них выдавались соответственно рыба и масло подсолнечное. Однако, для сохранения здоровья нижних чинов, а также в зависимости от особенностей местных условий, начальникам дивизий было предоставлено право разрешать приготовление скоромной пищи и в постные дни. Утром солдаты самостоятельно в котелках готовили горячий чай с сахаром и пили его с хлебом, который выдавался на целые сутки [4; 5, с. 91]. Введение чайного довольствия в значительной степени улучшило положение дел с питанием личного состава. До этого горячая пища выдавалась только на обед и ужин. При этом солдат, даже не находясь на передовой, оставался без нее до 12 часов дня, промежуток между ужином и обедом достигал 18 часов.
Приготовление пищи осуществлялось на основании раскладки продуктов, которую утверждал начальник дивизии по представлению командира полка или комендант крепости. Она составлялась для обеспечения режима питания, определения количества продуктов, необходимых для закладки в котел, обеспечения контроля за доведением положенной нормы довольствия. Кроме того, раскладка продуктов являлась основанием для поверки и учета хозяйства роты по расходованию приварочных денег и продовольствия. Она составлялась на неделю с расчетом на 100 человек питающихся, и была руководящим документом для кашеваров при приготовлении пищи. При составлении раскладки учитывался характер боевых действий, физическая и психологическая нагрузка на солдат, норма довольствия, величина установленного приварочного оклада, цены на продукты, а также их наличие и ассортимент.
Продукты, выданные кашеварам, закладывались в котел в присутствии дежурного по роте, который осуществлял контроль за их количеством и доброкачественностью. При этом артельщик проставлял в соответствующей графе припасного листа число людей, состоящих на довольствии в этот день, наименование приготовляемой пищи и количество продуктов, вложенных в котел, а дежурный по роте скреплял это своею подписью в последней графе данного листа. Общее количество продуктов, которое должно быть заложено в котел, определялось по числу нижних чинов. Когда в роте было более 100 человек, то, при определении количества продуктов, кроме мяса и крупы, принималось за основу число людей только полными десятками. Мясо и крупа всегда закладывались по расчету на каждого человека. В ротах менее 100 человек, количество продуктов изменялось на каждые 5 человек, в подразделениях, где было менее 50 человек, количество всех продуктов рассчитывалось на каждого человека. Перец, лавровый лист и другие приправы закладывались в котел по вкусу. Их количество в графе припасного листа ежедневно не проставлялось, а выводился общий расход за весь месяц.
Приготовление горячей пищи осуществлялось в походных кухнях, которые были предусмотрены Табелями имущества и штатами обозов. Нередко, помимо кухонь использовались артельные котлы, в которых готовилось второе блюдо [6, с. 50]. Впервые походные кухни, сконструированные Никифоровым и Лишиным, были применены в российской армии в ходе Русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг. Даже после успешных испытаний на снабжение они были приняты лишь в начале XX века. В армиях других государств походные кухни стали применяться значительно позднее [3, с. 294]. С 1908 года в австро-венгерской армии кухнями стали обеспечиваться все рода войск, а в германской – лишь пешие (пехота, саперы и т.д.) [7, с. 445]. К началу Первой мировой войны в российской армии на вооружении стояли два вида кухонь: пехотно-артиллерийская и кавалерийская. Пехотно-артиллерийская кухня представляла собой двухосную повозку, запряженную двумя лошадьми, на которой был установлен закрывающийся крышкой металлический котел с топкой. В войсках использовались пехотно-артиллерийские кухни системы Брун и Сын весом 69 пудов 33 фунта (1140 кг.), а также системы штаб-ротмистра Маргушина – 63 пуда 4 фунта (1030 кг.) [8, с. 28–30]. Кавалерийская кухня была смонтирована на одноосной повозке, запряженной двумя лошадьми. Вес ее составлял 46 пудов 3 фунта (755 кг.). На каждую строевую роту численностью 240 человек была предусмотрена одна походная пехотно-артиллерийская кухня. В пехотном и стрелковом полку, имеющем в своем составе 16 строевых рот и 1 нестроевую роту, имелось 17 походных кухонь. Каждому эскадрону придавалась кавалерийская кухня. Походные кухни размещались в обозе первого разряда, который следовал непосредственно за своей частью и никогда от нее не отделялся [9, c. 4]. Помимо приготовления пищи походные кухни задействовались для кипячения воды, используемой для питьевых нужд. Это во многом снижало количество желудочно-кишечных заболеваний среди личного состава.
При отсутствии в отдельном подразделении по табелю к штату походной кухни, оно обеспечивалось котлами для варки пищи. В противном случае личный состав его зачислялся на довольствие к ближайшему подразделению, в котором было организовано приготовление пищи. Непосредственная ответственность за организацию питания, своевременное и полное доведение положенных норм продовольственного пайка до нижних чинов была возложена на командира роты. Он принимал все меры к тому, чтобы горячая пища и питьевая вода были выданы военнослужащим в установленное время [10, с. 9, 14].
Введение в штаты воинских частей походных кухонь не снизило значения котелков, находящихся при каждом солдате. Они были незаменимы для приготовления чая, кипячения воды. Использовались котелки и для индивидуального приготовления пищи, что позволяло обходиться некоторое время без обоза или обеспечивать питанием отдельные команды [7, с. 445].
Помимо приготовления пищи собственными силами применялись и иные способы обеспечения войск горячей пищей. Это зависело от ряда условий боевой обстановки: территории, на которой велись боевые действия, боевой задачи воинской части и ее места в построении боевых порядков соединения, места дислокации, условий размещения личного состава, возможностей местных средств и т.д. При совокупности благоприятных условий войска становились на поквартирное довольствие, т.е. получали горячую пищу в готовом виде от местных жителей. В этом случае сельские или городские власти оповещались об этом заранее. Право принятия такого решения предоставлялось командиру корпуса. В этом случае он утверждал продовольственные тарифы, если они не были ранее объявлены. В них отражалось, сколько и какие продукты передавались обывателям на ежедневное обеспечение горячей пищей каждого военнослужащего, стоимость предоставляемых услуг, а также способ оплаты. Основным способом расчетов являлась оплата наличными деньгами. Кроме того, при добровольном согласии местного населения, войска могли самостоятельно принимать решения по использованию данного способа обеспечения горячей пищей. Он преимущественно использовался при расквартировании войск в городах, крупных населенных пунктах. При этом важное значение играл фактор территориальной принадлежности в предвоенный период данной местности. Таким же образом обычно обеспечивались разъезды, патрули и небольшие команды. Местные жители, при размещении у них на постой мелкого подразделения, порой сами проявляли инициативу по обеспечению солдат горячей пищей. При этом, зачастую, отказываясь от вознаграждения [6, c. 49]. Практиковалось также возлагать обязательства на сельские и городские власти по приготовлению горячей пищи в определенных пунктах, в отдельных помещениях и в определенном количестве или доставке ее на биваки войск [11, с. 263].
Порядок приготовления горячей пищи во многом зависел от условий боевой обстановки. В ходе передвижений, при отсутствии возможности готовить пищу в походных кухнях или котлах, ее приготовление организовывалось индивидуально в котелках [12, с. 47]. При стоянке на месте командирам частей вменялось в обязанность организовывать артельную варку пищи в походных кухнях в составе батальона или роты в зависимости от дислокации. Наиболее благоприятными условиями для обеспечения солдат горячей пищей были периоды затиший в боевых действиях или позиционной обороны. Описывая боевые действия 108 пехотного Саратовского полка в Августовских лесах, В.Е. Белолипецкий отмечал: «Довольствие солдат в начале 1915 года можно было назвать для военного времени хорошим. Положенные продукты, в особенности мясо и хлеб, доставлялись хорошего качества и своевременно… Обед в походных кухнях вместе с хлебом подвозился в роты с наступлением темноты и успевал дойти в горячем виде. Кроме того, как только полк обосновался на месте, в полку было приказано солдатам получать на руки гречневую крупу и масло, которого в то время отпускалось по 12 золотников на человека, и утром варить в котелках кашу в своих землянках или домах» [13, с. 11–12]. Коренным образом картина менялась при активных боевых действиях, связанных с наступлением или отступлением. В.Е. Белолипецкий писал: «Уже 10-й день люди находились в движении преимущественно по ночам; провели несколько боев и при этом получали ничтожное довольствие и – что самое главное – с самого начала похода не получали хлеба. Кухни варили какой-то пустой суп с ничтожным количеством мяса» [13, с. 64]. В октябре 1915 года главный интендант в ходе проверки интендантского довольствия войск Западного фронта отмечал: «Люди, прибывшие на театр войны даже месяц, два, имеют упитанный, бодрый вид, значительно лучший, чем у только что прибывших укомплектований. Такой вид людей служит наилучшим показателем хорошей постановки продовольственной части в армии, что и свидетельствовалось во всех армиях и корпусах как высшими, так и низшими начальствующими лицами» [14, с. 192]. Однако считать благоприятным положение дел с организацией питания во всех войсках было нельзя. Освещая Нарочанскую операцию, майор Н.Е. Подорожный писал, что в целях проверки состояния 2-й армии в декабре 1915 года из штаба Западного фронта был командирован генерал К.А. Кондратович. Вот как он описал положение дел с организацией питания личного состава: «Непривлекательная картина с питанием частей. Изо дня в день части питаются одним супом, каша не варится, так как нет масла и сала. Отпускаемая частям крупа закладывается в суп». Резолюция главнокомандующего фронтом генерала А.Е. Эверта гласила: «Кашу варить, потребляя постное масло» [15, с. 29–30]. Важнейшую роль в организации питания играл командный состав воинских частей и соединений, и в первую очередь ротного и батальонного звена [10, с. 9, 15]. Генерал А.С. Лукомский, будучи назначенным начальником штаба 10-й армии Западного фронта осенью 1916 года, объезжая подчиненные войска, так описывает положение дел с питанием: «Находясь на позициях, я выяснил, что горячую пищу к позициям подвозят только после захода солнца с наступлением темноты, так как днем, из-за артиллерийского огня противника, подвезти походные кухни к позициям не представляется возможным. В роты пища попадала часто к 9–10 часам вечера, когда многие солдаты уже ложились спать и не хотели есть. Выяснилось, что громадный процент солдат горячей пищей совершенно не пользуется. Доктора, с которыми я переговорил, согласились, что это и есть главная причина развития цинги. Если бы на фронте 9-й армии командующий армией, генерал П.А. Лечицкий, узнал, что в каком-нибудь полку на позициях люди не получают горячей пищи, то и командир полка и начальник дивизии были бы немедленно смещены» [16, с. 106, 108, 109]. Генерал Э.А. Верцинский в своих воспоминаниях отмечает: «Убедившись, что нижние чины не всегда получают два раза в день горячую пищу, приказал это во что бы то ни стало наладить. …Главное затруднение заключалось в том, что при каждодневных значительных переходах и скверных дорогах походные кухни не поспевали. Однако при настойчивости и энергии этого все же можно было добиться» [12, с.36–37].Это еще раз подчеркивает, сколь велика была роль офицеров в деле организации питания личного состава. Необходимо отметить, что в этом вопросе у наших противников также возникали серьезные затруднения. Генерал Э. Людендорф писал: «Даже получая полностью установленный паек, солдат часто не имел достаточного питания. Пища была слишком однообразна. Мне часто приходилось слышать жалобы на этот счет со стороны командующих армиями, но помочь им в каждом отдельном случае я не мог. Запасные части в тылу не получали достаточного количества продовольствия и это давало повод к крупным недоразумениям» [17, с. 349]. Генерал А.А. Свечин, описывая сентябрьские события 1915 года на Западном фронте, отмечал: «…что касается продовольствия, то оно, по показаниям пленных, не доставлялось вовсе; в критические дни немецкая пехота так же оставалась без хлеба, как и русская пехота, и довольствовалась только тем, что могла перехватить на месте» [18, с. 289].
Таким образом, организация питания, предусматривающая двухразовое приготовление горячей пищи в сутки, использование походных кухонь, введенных в штаты воинских частей, значительно способствовало поддержанию здоровья нижних чинов. Вместе с тем, отсутствие сбалансированности солдатского пайка по химическому составу пищевых веществ, истощение местных ресурсов, затруднения в своевременном подвозе продовольствия, нераспорядительность командования стало серьезно сказываться на питании солдата. Данное обстоятельство повлияло на распространение среди солдатской массы антивоенных настроений, что подталкивало ее к массовому дезертирству, отказу идти в бой. Однако винить в этом представителей российского интендантства было бы неправильно.
Л.Ю.Павлов
Военно-историческое наследие Первой мировой войны в Республике Беларусь и Российской Федерации : проблемы изучения, сохранения и использования : сб. науч. ст./Учреждение образования "Гродненский гос. ун-т им. Я.Купалы"; Ред. коллегия: А.Н. Нечухрин, С.А. Пивоварчик, В.А. Белозорович, С.В. Донских, М.В. Мартен.- Гродно : ГрГУ им. Я. Купалы, 2016
