В XV — первой половине XVI веков Великое княжество Литовское развивалось с учетом белорусских политических традиций, хотя все без исключения великие князья по линии отцов были литовского происхождения. Руководящая политическая роль в ВКЛ также принадлежала крупным феодалам-землевладельцам литовского происхождения, которые назывались тогда панами. Из них, а также из родственников великого князя состоял и высший государственный орган – рада, или так называемая «паны-рада». Они же занимали и высшие государственные и придворные посты.
Политическое положение белорусских феодалов отличалось от статуса литовских. Белорусские феодалы не участвовали в руководстве государством, они длительное время не входили в состав рады, не голосовали при выборах великого князя. Если крупные литовские феодалы были подсудны только великому князю, то белорусские – представителям местной великокняжеской администрации.
Власть великого князя фактически была ограничена, с одной стороны, крупными феодалами, а с другой – местными привилегиями отдельных территорий. Главной обязанностью великого князя была защита целостности государства. Он стоял во главе вооруженных сил, от его имени издавались законодательные акты, вершился суд. В его ведении находились дипломатические отношения с другими странами, объявление войны и мира. Он назначал на государственные должности и распоряжался государственным имуществом.
Роль рады в политической жизни государства постепенно возрастала. В 1413г. Городельским актом существование великокняжеской рады было оформлено юридически. За ней закреплялся статус государственного органа, который не только имел право, но и обязан был давать рекомендации великому князю. В привилеях государя 1492г. и 1506г. права рады, связанные с ограничением великокняжеской власти, подтверждались и расширялись.
Со временем роль и значение рады повышались. Уже в XV веке в нее входили епископы, канцлер, воеводы и каштеляны виленские и трокские, воеводы смоленские, витебские, полоцкие, киевские, старосты жемайтский и луцкий (их должности приравнивались к воеводским), наместник гродненский. Еще позже в состав рады стали входить также воевода подляшский, подскарбий земский и маршалок земский. Естественно, такой состав рады определял ее большое значение в управлении государством. К ее компетенции относились вопросы дипломатических отношений, обороны, финансов. Раздача земель и назначение на должности тоже не проходили без ее согласия. Без рады великий князь не мог издавать законы общего характера, расходовать государственные средства и т.д. Поскольку рада собиралась только для обсуждения наиболее важных дел, то из ее состава выделилась небольшая группа лиц, постоянно работавших при князе.
Однако, важнейшие вопросы государственной жизни великие князья обсуждали не только с радой, но и с боярством в целом. Именно на это сословие великие князья опирались в тех случаях, когда не находили понимания с высшей аристократической знатью и с удельными князьями. Уже при первых великих князьях практиковались совещания, вече, сеймы из военнослужащих и бояр. Правда до 1566г. они носили неорганизованный характер, часто в них участвовали случайные, хотя и благородного происхождения, люди. Постепенно сеймы превращаются в общегосударственные. Порядок созыва таких вальных сеймов сложился в начале XV века. Великий князь приглашал на них ряд служебных лиц, княжат, представителей поветовой шляхты всех регионов.
Постепенно расширялась и компетенция сеймов. В XV веке они созывались для избрания великих князей, обсуждения вопросов войны, налогов, заключения уний и т.п. В первой половине XVI века их деятельность приобретает более широкий размах, они выполняют законодательные функции. Великий князь и сейм составляли как бы «две в одинаковой степени сильные стороны власти, нужные друг другу для эффективного управления государством». Со временем сейм стал представительным учреждением, т.е. на него избирались делегаты (послы) местными уездными сеймиками. С середины XVI века вальный сейм состоял из государственного совета, который стал называться Сенатом, и из поветовых послов-депутатов, которые составляли Посольскую избу.
Феодальное право ВКЛ как регулятор общественных отношений под воздействием экономических и политических причин интенсивно развивается.
Для него характерны два основных этапа развития.
Первый, «привилейный» этап (XIII-XV вв.), на протяжении которого по мере образования ВКЛ как суверенного феодального государства складывается общеземское право, его отдельные отрасли и их институты путем издания великими князьями грамот (привилеев). Нормы их обязательны для всего населения ВКЛ, в том числе и самих великих князей, не только издавших грамоту, но и всех последующих князей.
Второй, «статутовый», этап характеризуется господством общеземского права, которое развивается так динамично, что неоднократно требуется его систематизация. Это приводит к появлению таких крупных памятников права как статуты ВКЛ 1529, 1566 и 1588 годов. По своей структуре и содержанию они могут быть отнесены к своду действующего права государства.
Для «привилейного» этапа развития феодального права характерно то, что правовой обычай как основной источник феодального права в IX-первой половине XII в. вытесняется нормативным актом (договор, грамота, постановление сейма). К значимым нормативным актам указанного этапа относятся договор.
Вершиной систематизаторской и кодификационной деятельности в ВКЛ была разработка и издание Статутов 1529, 1566 и 1588г.г. По совершенству кодификации и широте регулируемых отношений они не имели равных в Европе. Наличие в государстве подобных крупных нормативных актов свидетельствует о высоком развитии правовой мысли, культуры, образования.
Статуты ВКЛ резко отличались от крупных нормативных актов XIV-XV вв., как широтой охвата урегулированных правом общественных отношений, так и юридической техникой (главы, статьи, которые имеют названия).
Для Статутов характерна ярко выраженная гуманистическая направленность. Так, уже в Статуте 1529 г. вводятся принципы ответственности всех только по закону и только по суду; по Статуту 1566 г. установлен возраст уголовной ответственности с 14 лет, и право простых людей участвовать в избрании великого князя; по Статуту 1588 г. возраст уголовной ответственности был повышен с 16 лет и указан только один источник невольного состояния – плен. Более того, Статут предписывает называть челядь невольную впредь “дворовой челядью”, а ранее бывшую челядь невольную и их детей наделить землей и перевести в разряд крестьян “отчичев” (непохожих).
Содержание Статутов свидетельствует о расцвете феодальной демократии, зарождении новой формы правосознания. Закрепленные в них многие прогрессивные положения и принципы дают основания, как отмечает профессор, доктор юридических наук Юхо И.А., утверждать, что в Статутах последовательно проводится идея установления правового государства.
Каждый Статут разрабатывался специально созданной комиссией, куда входили высокообразованные, сведущие люди своего времени (ученые, врадники). Как правило, комиссия работала в течение длительного срока (несколько лет). Подготовленный ею проект Статута неоднократно обсуждался на сеймах, затем дорабатывался и принимался.
В Статутах находят отражение различные отрасли права: государственное (конституционное), гражданское, брачно-семейное, уголовное, процессуальное и другие. Но следует отметить, что зачастую нормы одной отрасли права содержатся не в одном, а в разных разделах. Нормы в Статутах наряду с абстрактным характером частично носят казуальный характер, что затрудняет их восприятие.
Статуты ВКЛ – это свод действующих законов государства в XVI в., хотя и не единственный. Наряду со Статутом действовали привилеи и постановления.
Великое княжество Литовское носило характер федерации волостей и земель, сохранявших свое особое волостное устройство и объединенных лишь верховной властью господаря великого князя и его панов-рады. Собственно Литва (с примыкавшей к ней территорией Западной Белоруссии) разделялась (после Городельского привилея 1413 г.) на два воеводства — Виленское и Троцкое. С юга и с востока к этой основной области примыкали несколько удельных княжеств Полесья, Чернигово-Северской земли и области верхней Оки, которые были «обособленными политическими мирками» (Любавский). Особо в административном отношении стояли крупные земли — «аннексы», присоединившиеся (добровольно или вынужденно) к великому княжеству Литовскому: Жмудская, Полоцкая, Витебская, Смоленская (до 1514 г.), Киевская, Волынская, Подляшье и Подолье. После того, как при Витовте были упразднены крупные волостные княжения, землями этими управляли назначаемые господарем наместники, однако эти земли отнюдь не сливались в административном отношении с территорией собственно Литвы.
Земли управлялись на основе уставных грамот, своеобразных законов, которые регулировали все стороны общественной жизни. Уставные грамоты предусматривали наличие у земель своей казны, присутствие городских выборных на суде великокняжеского наместника, устанавливали другие нормы уголовного и гражданского права. Великий князь гарантировал жителям земель личную неприкосновенность и безопасность. Никто не мог быть лишен свободы без следствия и суда. Предусматривалась свобода женщин, оставшихся без опекунов, от принудительного брака. Оговаривалось право свободного перемещения населения в соседние земли и за границы княжества, свободу семьи от ответственности за преступления, совершенные кем-либо из ее членов. В области имущественных прав граждан грамотами определялись права владения имуществом, получения наследства. Грамоты обеспечивали также процессуальное право, защищали личность от ущемления со стороны местной администрации.
Такой уклад государственной жизни был характерен главным образом для Полоцкой, Витебской и Смоленской земель. Жемайтия и Подляшье не имели такой традиции государственной самостоятельности. Только в 1446 году Жемайтия получила дарственную грамоту от великого князя Казимира, представлявшую ей широкую автономию. Привилей для Подляшья 1444 года не давал ему статуса земли-княжества. Им предоставлялась автономия только одному сословию – щляхте – в области судебных отношений.
Система местных органов власти и управления сложилась не сразу, а постепенно.
В эпоху Ливонской войны и перед заключением Люблинской унии с Польшей местное управление в великом княжестве Литовском было перестроено по польскому образцу. Реформы 1564-1566 гг. ввели новое административное деление государства — на 13 воеводств, подразделявшихся на 31 повет. Для управления новыми округами были созданы вновь должности 5 воевод и каштелянов.
Территория делилась на воеводства и поветы. Во главе воеводства стоял воевода, назначаемый пожизненно господаром и Радой. Компетенция его была широкой. Однако местные феодалы имели право в случае необходимости требовать отставки воеводы. Обязанности и полномочия воевод были очень широкими. Им практически принадлежала вся полнота власти в воеводстве. Он осуществлял военные, полицейские, административные и хозяйственные функции, опираясь на многочисленный штат местных должностных лиц, находящихся в его подчинении (подвоевода, хаштелян, тиуны, ключники, лесничие, мостничие и др.).
Подвоеводы являлись заместителями воевод по административно-судебных делам, руководили работой воеводской канцелярии, председательствовали в низшем городском (замковом) суде. Каштеляны командовали военными силами главного замка в воеводстве и ополчением военнообязанного населения, приписанного к данному замку, являлись заместителями воевод по представлению интересов воеводства в Раде. Ключники заведовали сбором налогов, конюшие осуществляли надзор за разведением лошадей для армии, лесничие и гаевники управляли лесными промыслами, занимались организацией охоты.
Особенностью местного управления в воеводствах и поветах ВКЛ было наличие сословно-коллегиальных органов – сеймиков (соймиков), в работе которых могли принимать участие неограниченные ничем шляхтичи, проживающие в данном воеводстве или повете. На этих сеймах принимали участие местные землевладельцы и горожане («мещане»), последние в лице своих представителей; однако чем дальше, тем больше землевладельческая шляхта играет на волостных сеймах преобладающую роль и превращает их в свои сословные органы, отделяясь от мещанства.
Как правило, поветовые сеймики собирались ежегодно, рассматривая вопросы общегосударственного и местного значения (размер местных податей, выбор местных судей и других лиц поветовой администрации, составляли инструкции-наказы для своих представителей, посылаемых на вольный Сейм, заслушивали отчеты о работе поветовых врадников и т.д.). Законодательное оформление порядок созыва поветовых сеймиков и их компетенция получили в Статуте 1566 г.
Помимо высших волостных правителей, воевод, органами местной администрации были, назначаемые господарем, наместники-державцы, которые были, с одной стороны, органами хозяйственного и финансового управления в обширных государственных и великокняжеских имениях, а с другой — судебными и административными органами для бояр-шляхты, для населения господарских имений и для мещан непривилегированных «мест» (городов). Как и воеводы, они несли ответственность перед правительством и великим князем за состояние дел на вверенной им территории, осуществляли суд над местным населением.
Воеводы были главными военными начальниками в своих округах и главными судьями по важным уголовным делам. Кроме них военными начальниками были каштеляны, а также маршалки и хоружие поветовые.
Судебную власть осуществляли особые «судовы старосты». В качестве гражданского трибунала для шляхты был в каждом повете учрежден земский суд из судьи, подсудка и писаря, назначаемых господарем из числа выбранных местной шляхтой кандидатов.
В повете главой администрации был поветовый староста, компетенция которого была аналогичной компетенции воеводы. Помощниками поветового старосты были подстароста, хоружий, ключники, лесничие, мостничие, тиуны и др.
Несколько проще по структуре выглядела администрация в волости, возглавлял которую в XVI в. державца. Ему подчинялись сельские войты, сотники, сорочники, десятники, старцы, дьяки, детские и другие лица администрации власти.
Для осуществления надзора за крестьянами старосты и державцы назначали сельских войтов, сотников, сорочников, десятников. Они следили за поддержанием порядка в селах и выполнением феодальных повинностей. Сотники осуществляли надзор за выполнением повинностей на территории повета, сорочники – на территории волости, десятники – в отдельных деревнях. После волочной померы 1557г. эти должности были заменены сельскими войтами.
В деревнях действовали органы крестьянского самоуправления – сельские собрания (сходы) и страрцы. Старцы избирались на сельских сходах. Старцы наблюдали за выполнением общественных работ (строительство мостов, замков, дорог), собирали и отвозили в установленные места налоги, участвовали в осуществлении правосудия в копе.
В заключение следует сказать, что вся деятельность местной администрации была под постоянным контролем высших и дворных урадников отраслевого управления, посылавших на места с целью контроля специальных должностных лиц (ревизоров, сборщиков налогов, референдария, инстигатора и др.).
Что касается органов управления в городах с магдебургским правом, то Ряд поощрительных привилегий и льгот этим городам способствовал экономической деятельности населения. Естественно, что чем более заметной становилась роль городов в экономической жизни государства, тем настойчивее выступали горожане с требованием политических гарантий в обществе.
Первой целью, которой добивались горожане во всех странах феодальной эпохи, было право организации городской жизни на основе самоуправления. Образцом для горожан Беларуси служили нормы права города Магдебурга. Жалованные грамоты на магдебургское право провозглашали три принципа: отмену действовавших прежде обычаев, литовского, русского права; отмену власти и суда над мещанами державцев, помещиков, воевод и всех других чинов великокняжеской администрации на местах; учреждение самоуправления – рады, избираемой горожанами.
Органы великокняжеской власти, в частности, великокняжеский суд, сохраняют за собой право разбора дел мещан лишь в качестве апелляционной инстанции на решения органов городского суда. Но и при этом во всех грамотах оговаривается, что разбор такой апелляции будет производиться в соответствии с нормами магдебургского права.
То, что города Беларуси, по крайней мере крупнейшие, до магдебургского права имели свой суд и свое право, подтверждают источники. Можно лишь предположить, что местное право видимо мало учитывало специфические нужды и деятельность горожан, новое положение самого города как центра ремесла и торговли. В противном случае трудно понять сам факт замены местного права чужеземным, учитывая столь типичную феодальной эпохе приверженность традиции, старине.
Следовательно, достигнутый уровень городской жизни оказался в противоречии с традиционными правовыми нормами. Видимо, этот конфликт назревал в течение длительного времени и, естественно, ранее других острота его сказалась в крупных городах. Не случайно они первыми получили магдебургское право. Это были, как известно, Брест, Гродно, Слуцк, Полоцк, Минск. Только в смене социальной структуры населения и в изменившемся уровне экономической деятельности городов в качестве центров ремесла и торговли можно найти реальную почву для утверждения в городах Беларуси магдебургского права. Предоставление городам самоуправления было, несомненно, признанием за ними определенной общественной силы, важной роли в судьбах государства. Оно составило целый этап его социально-экономической истории.
В каждой грамоте на магдебургское право органами городской власти названы войт, бурмистры, радцы, лавники. Они утверждаются, прежде всего, в качестве судебных инстанций, призванных оградить личность и имущество гражданина от всякого рода посягательств. Феодал уже не мог рассчитывать на полную безнаказанность своих действий по отношению к горожанину. А в самом городе перед ним предупреждающе вырастала не только сила права, но и сила городской власти. Предоставление городам магдебургского права устанавливало прежде всего власть в городе войта. Первый переводчик магдебургского права в 1559г. на польский язык писарь высшего суда в Кракове Бартоломей Гроицкий сообщает, что лавники называют войта advocatus, то есть защитником. Но в действительности, замечает Гроицкий, он глава суда. Об этом говорит и текст присяги, которую должен был произнести войт, вступая в должность. Присяга вменяла войту в обязанность судить справедливо. Свое решение он принимает, лишь получив мнение лавников (присяжников), что предусматривает «Саксонское зерцало».
Таким образом, если следовать магдебургскому праву, роль войта сводилась к обязанностям председателя уголовного суда.
Грамоты городам Беларуси на магдебургское право и записи магистратских книг иначе трактуют роль войта. Помимо судебных функций, ему в белорусских городах, как и в городах Польши, была предоставлена высшая власть в городе. Он является также апелляционной инстанцией на решения суда магистрата города.
Принципиально важно и следующее расхождение между магдебургским правом и великокняжескими грамотами: ст. 29 «Вейхбильда» указывает на избрание войта, тогда как в грамотах великого князя правилом, принципом является назначение войта. Принцип этот знает и магдебургское право, но по отношению к буркграфу, которого в Магдебурге назначал епископ. Чаще всего войт назначался великим князем из числа крупных феодалов. Но нередкими были исключения из этого правила. В 1559 г. мещане Орши сами избрали из своей среды войта.
Князь Радзивилл, исходатайствовав у великого князя в 1586 г. грамоту на магдебургское право для Несвижа, назначил войта сам, но здесь же оговорил, что после смерти нынешнего войта горожане будут сами избирать две кандидатуры. Войтом станет тот, на кого укажет жребий. Если же такая жеребьевка не определит кандидатуры, тогда князь сам примет решение.
Во всех грамотах городам Беларуси на магдебургское право неизменно подчеркивается, что свою власть и судебные функции войт должен осуществлять, руководствуясь нормами магдебургского права. Следует иметь ввиду, что в ряде городов пожалованию привилегии на магдебургское право предшествовало установление власти и суда войта. Но уже это само по себе означало признание за горожанами права собственного суда, ликвидацию феодальной юрисдикции над ними, т.е. функции войта отвечали нуждам города, горожан.
К концу XVI века почти все города выкупили право на замещение должности войта, и она превратилась в выборную.
Без магдебургского права, но с правом собственного суда получают войта Сураж, Улла, Велиж. Особенно интересен пример такого же предоставления войтовского суда как особого городского правопорядка Могилеву в 1561 году без предоставления магдебургского права. В обязанности войта эта грамота вменяет установление очередности выполнения работ для замка, сбора поборов с лавок в городе, расхода собранных сумм, решения всех других городских дел.
Войты не утруждали себя исполнением текущих обязанностей, возложенных на них самой должностью. Для этих целей она назначали себе заместителя – лентвойта. В первоначальных грамотах на магдебургское право он приносил присягу верности войту, а не городу. Но оба принципа (назначение и присяга) претерпели в течение XVI – первой половины XVII в. изменения. Так, если грамоты Бресту 1390 и 1511 гг. назначение и присягу лентвойта целиком относят к компетенции войта, то в первой половине XVII в. магистрат Бреста настоял на том, чтобы лентвойт, назначенный войтом, принес присягу городу в ратуше. Можно предположить, что к середине XVII века во всяком случае в крупнейших городах Беларуси и на западе и на востоке горожане сумели противопоставить самовластию войтов определенные нормы, усиливавшие их влияние на деятельность тех, кто был фактически исполнителем войтовских обязанностей.
Не случаен, вероятно, и тот факт, что в городах восточной Беларуси это изменение сформулировано отчетливо, тогда как подтвердительные грамоты городам западной Беларуси не упоминают о нем. Свою роль здесь, конечно, сыграли межгосударственные отношения ВКЛ с Русским государством, вынуждавшие великого князя вести более осторожную политику в восточных землях своего государства, чтобы ослабить тяготение к Русскому государству горожан пограничных территорий.
Выборными органами городского самоуправления, кроме должности войта, были также совет и лава, которые иногда соединялись в одно учреждение. Совет заведовал хозяйством города, его благоустройством, рассматривал гражданские дела горожан. Лавой называлась судебная коллегия, состоявшая из войта и присяжных и осуществлявшая суд по уголовным делам. Нужно отметить, что суд руководствовался магдебургскими узаконениями, или так называемым Саксонским зерцалом, которое предусматривало за преступления суровые наказания: повешение, посажение на кол, утопление в воде, четвертование и другие членовредительские казни. Городской суд распространялся только на мещан. Дела шляхты продолжал рассматривать великокняжеский и воеводский суды.
Свои судебные функции войт осуществлял при помощи лавников. Лавники избирались, число их могло быть различным, причем заседание суда должно происходить в присутствии не менее половины всех лавников. Судя по тексту магдебургского права, функции лавников исчерпывались участием в суде войта.
Принцип избрания лавников соблюдался и в городах Беларуси. Главная роль при избрании принадлежала, по-видимому, не общине, а магистрату. Критериями для избрания были срок проживания в городе и, так сказать, общественная польза городу, принесенная кандидатом в лавники. Служило ли здесь образцом магдебургское право или это была собственная традиция, сказать трудно.
Более отчетливо выступает роль лавников в судебной деятельности городских учреждений. Она в белорусских городах разнообразней предусмотренной магдебургским правом. Например, в Бресте и Гродно магистратские книги совершенно отчетливо разделяют два судебных учреждения: бурмистровско-радецкий и войтовско-лавничий. Каждое из них заседает отдельно. Лица, рассчитывавшие добиться угодного им решения, обращались в тот или иной из судов исходя не из его компетенции, а из собственных расчетов. Не случайно в книгах войтовско-лавничьего суда Гродно мы видим записи дел, совершенно аналогичных тем, какие разбирал суд бурмистровско-радецкий. Магистрат Могилева упорно добивался ликвидации двух судов и в 1636 году получил от короля грамоту, объединявшую их в одно судебное учреждение. Санкционируя объединение судов, король обязал город ежегодно выплачивать войту Могилева своего рода компенсацию в сумме 2000 злотых. И если город не остановился перед столь крупным расходом, то ясно, как важно было покончить с этой магдебургской нормой.
Нет оснований считать незыблемым для городов Беларуси магдебургский принцип разделения судов. Он существовал в крупных городах как выражение более высоких судебных прерогатив войта, в компетенцию которого входил разбор уголовных преступлений и более важных имущественных тяжб. Войт получил право суда и в тех случаях, когда в споре с мещанином в качестве истца выступал горожанин, не подчиненный магдебургскому праву, либо феодал, а также его подданный. В меньших и частновладельческих городах и местечках лавники входили в состав одного с бурмистрами и радцами суда. Они составляли здесь не только звено одного административного учреждения, но и общей для данного города судебной инстанции. Такое положение вещей в нормативах магдебургского права не предусмотрено. Совмещение в городском самоуправлении судебной и административных функций составляет типичную черту феодального города. Причем первой из них придавалось решающее значение.
Если исходить из текста магдебургского права, то на выборах городского самоуправления «толпа безмолствует». В грамотах ряда городов только указывается, что выборы рады, бурмистров должны происходить в соответствии с магдебургским правом, но именно в вопросе о роли собрания горожан в выборах городской рады магдебургское право хранит молчание.
Из грамот на магдебургское право белорусским городам такой вывод, пожалуй, сделать нельзя. Роль собрания мещан как активной силы признана в грамотах, выданных не только крупным, но и небольшим городам и даже местечкам. Активное отношение собрания мещан к выборам должностных лиц и порядку избрания самоуправления выступает в актовых записях Минска, Могилева, Полоцка, Слуцка. Активная роль общего собрания горожан в выборах и деятельности городского самоуправления, его политическая инициатива, не предусмотренные ни в одном положении магдебургского права, вряд ли могла возникнуть без накопленной в далеком прошлом традиции. Напрашивается вывод, что такая традиция существовала, что горожане Беларуси, принимая магдебургское право, продолжали опираться на прошлый опыт организации самоуправления во всех тех случаях, которые не регламентировались этим правом.
Неверно было бы считать, что организация городского самоуправления оставалась неизменной с того момента, когда она стала осуществляться на основе магдебургского права в ряде городов Беларуси, то есть с конца XV – начала XVI – до середины XVII века.
Подтвердительные грамоты на магдебургское право Орше, Могилеву, Витебску, Гродно, Полоцку, Новогрудку, Мозырю в конце XVI – первой половине XVII вв., с одной стороны, полностью воспроизводят тезис об организации самоуправления на основе магдебургского права, с другой, игнорируют те моменты в текстах прошлых грамот, которые как-то отражали воздействие местной традиции. Иначе говоря, идет как бы процесс унификации всей организации городского самоуправления на магдебургских началах.
Городское самоуправление имело и ряд звеньев исполнительной власти. К ним относились писарь, шафары, ведавшие сбором налогов, «слуги меские», составлявшие полицейскую службу, инстикгаторы, осуществлявшие контроль за деятельностью членов рады. В распоряжении рады находилась тюрьма, гостиные дворы, рынки, городские весы, которыми ведали назначенные служебные лица.
Таким образом, городское самоуправление в городах Беларуси представляло собой довольно сложное учреждение. Его главными структурными элементами являлись войт, лентвойт, лавники, бурмистры, радцы. Для осуществления своих функций самоуправление располагало рядом должностных лиц, действовавших по указанию и в соответствии с решениями рады, но непосредственно подчинявшихся распоряжениям войта и бурмистров.
В момент выборов нового состава рады и отчета старой о себе как высшем органе заявляло общее собрание горожан. Но фактическая роль городской общины носила более формальный, нежели действенный и активный, характер.
Магдебургское право служило основой, на которой строилось все здание городского самоуправления. Однако в ряде черт его организации и проявления нормы магдебургского права отступили или были дополнены местной традицией. Магдебургский образец был реальностью, но не являлся единственным источником и базой формирования городского самоуправления на Беларуси.
Судебная система ВКЛ.
Система судебных органов в Беларуси складывалась постепенно, но в завершенном виде сформировалась в XVI в., когда создаются и получают законодательное закрепление такие суды как земские, подкоморские и главный суды. Что же касается других действовавших в XVI в. судов, то они были созданы значительно раньше и вместе с вновь учрежденными судами составили довольно прогрессивную и своеобразную судебную систему Великого княжества Литовского, которая пережила существование государства и действовала в несколько измененном виде в Беларуси вплоть до 1830 года.
Прогрессивными чертами этой судебной системы были:
- всесословность некоторых судов (Главный суд, замковый суд), отделение судов от администрации (земский, подкоморский суды), выборность большинства членов судов (Главного, земского, подкоморского, магистратского), высокие требования морального и профессионального характера к кандидатам на должности судей, т.е. людей добропорядочных, знающих права и обычаи, преобладание коллегиальности при рассмотрении дела, публичность и ряд других положений, которые дают основание утверждать, что уже в это время суды в Беларуси превратились из органов защиты интересов государства в органы защиты прав человека.
Господарский суд был высшим всесословным коллегиальным судом, который до 1581 года (до учреждения Главного суда) выступал как апелляционный суд (суд 2-ой инстанции) и как суд 1-ой инстанции по наиболее важным делам, затрагивающим интересы государства и шляхты. С 1581 года компетенция Господарского суда сужается и согласно положению 1588 года он действует только как суд 1-ой инстанции по делам о государственных преступлениях; по делам, затрагивающим имущественные интересы государства; о незаконных действиях высших врадников, об установлении принадлежности к сословию шляхты и, в некоторых случаях, дела иностранных купцов. Резкому сужению компетенции Господарского суда содействовало и введение во второй половине XVI в. судебных инстанций, когда законодательством прямо предписывалось сначала рассматривать дела в местных судах, а затем только подавать жалобы в Господарский суд, а с 1581 г. — в Главный суд.
Состав Господарского суда не был четко определен, но в его работе принимал участие господа и обязательно паны Рады, количество которых колебалось от 2 до 20 и более. Решения и приговоры суда считались окончательными и обжалованию не подлежали. Заседания Господарского суда могли проходить в любом месте, где находится господа но только в пределах территории Великого княжества Литовского. Поскольку великий князь (господ) одновременно был королем Польши и в силу этого часто отсутствовал, то дела, поступающие в Господарский суд, рассматривались либо судом панов Рады, либо комиссарским судом. Указанные суды были разновидностью Господарского суда, но рассмотренные ими дела можно было обжаловать в Господарский суд.
Сеймовый суд — это также разновидность Господарского суда, но более демократичный по своему составу. В него помимо господара и панов рад, согласно Статуту 1588 г., входило еще 8 депутатов сойма. Этот суд действовал только в период работы сойма.
К высшим судам относился и Главный суд (Главный литовский трибунал), учрежденный грамотой Стефана Батория от 1 марта 1581 г. Это был выборный коллегиальный орган. Члены этого суда избирались ежегодно на местных соймиках по 2 человека от воеводства и по 2 человека от повета, не имевших воеводства. Заседания Главного суда поочередно проходили в городах Вильно, Новгородке, Менске. Вся территория Великого княжества Литовского была как бы условно разделена на 3 судебных округа, с учетом которых и рассматривались судебные дела в указанных городах.
Главный суд в основном выступал как суд 2-ой инстанции, т.е. апелляционный суд, рассматривая жалобы на решения и приговоры местных судов. Но по некоторой категории дел, например, о незаконных действиях местных должностных лиц, он выступал как суд 1-ой инстанции. И если в первом случае действия Главного суда не могли быть обжалованы, то во втором случае жалоба подавалась в Господарский суд.
К местным судам относились замковый (гродекий), земский, подкоморский, магистратский и копный суды. Порядок формирования, структура, компетенция и правовой статус их был неодинаков.
Замковый (гродекий) суд — это всесословный суд, ежемесячно действующий, но не отделенный от администрации. Он функционировал в двух составах и в силу этого мог осуществляться как воеводой (поветовым старостой) и заседателями, так и в составе подвоеводы (подстаросты), гродского судьи и писаря. В последнем случае рассмотренные дела могли быть пересмотрены воеводой (поветовым старостой) и только после этого подавалась апелляция в высший суд. Компетенция замкового суда была ограничена временными рамками (прошло не более 4-х недель со дня совершения преступления), видами и характером уголовных и гражданских правонарушений. Из уголовных дел ему были подведомственны особо опасные (о нападениях на дома шляхты, о поджогах, разбоях, убийстве, изнасиловании, колдовстве, отравлении) и т.д.
Земский суд, учрежденный ранее и впервые закрепленный Бельским привилеем в 1564 г., был судом более демократичным, т.к. это был суд исключительно выборный, коллегиальный и полностью отделенный от администрации. Но это был и чисто сословный суд, который формировался только из шляхты и рассматривал дела только в отношении шляхты. В его состав входили 3 человека: земский судья, земский подсудок и земский писарь, избираемые шляхтой повета. Должности были пожизненными. К кандидатам в члены суда предъявлялись требования: сословная принадлежность, гражданство, оседлость, вера (только христианская), образование (хорошее знание местного права и обычаев, умение писать).
Земский суд работал посессионно, проводя 3 каденции (сессии) в год — в январе, июне и конце сентября. Продолжалась сессия суда согласно Статуту 1588 г. Т.е. чаще всего — 2-3 недели. Суду были подведомственны как уголовные, так и гражданские дела, кроме дел, отнесённых к компетенции Господарского, Главного, гродского и подкоморского судов.
Подкоморский суд — это особый суд, учреждаемый в каждом повете. Особенность его заключалась, во-первых, в том, что он был учрежден для рассмотрения только одной, но очень важной для шляхты категории гражданских дел — межевых споров; во-вторых, дела рассматривались исключительно в месте нахождения спорной земельной межи; в-третьих, дела рассматривались единолично; в-четвертых, решения суда немедленно приводились в исполнение, хотя могли быть обжалованы в Господарский, а с 1581 г. — в Главный суд. Это был выборный, исключительно шляхетский и отделенный от администрации суд.
Магистратский суд (войтовско-лавничий, бурмистерско-радецкий) был судом для мещан городов, имеющих привилей на магдебургское право. Он действовал в двух указанных составах. Если дела рассматривались бурмистрами и радцами, то по таким делам могла быть подана жалоба городскому войту, который вместе с лавниками (заседателями) рассматривал эту жалобу. Апелляции на дела, рассмотренные войтовско-лавничьим судом, подавались уже в высший суд. Но подобный порядок рассмотрения дел в магистратском суде не был единственным. В городах, где должность городского войта была выкуплена мещанами, дела, рассмотренные войтовско-лавничьим судом, можно было обжаловать в городскую раду (магистрат), а затем только — в вышестоящий суд. Особый порядок был установлен для рассмотрения дел тех мещан-ремесленников, которые были записаны в цеха. Дела цеховых ремесленников рассматривались первоначально цехмистрами (цеховыми старшинами) и старшими мастерами, а жалобы подавались в магистрат.
Компетенция магистратских судов была весьма широкой: он рассматривал и уголовные, и гражданские дела.
Жители городов без магдебургского права судились в городском суде.
Копный суд — это самый древний коллегиальный судебный орган, продолжавший функционировать и в XVI в. Это был судебный орган для сословия простых людей. Членами его были копные мужчины и копные старцы, проживающие на территории данного копного округа, который не превышал в радиусе 15-20 км. Число членов копного суда не было постоянным и четко определенным. Оно зависело от многих обстоятельств (важности дела, поры года, погоды и т.д.). Но обычно суд считался правомочным, если он состоял из 10-20 членов. Компетенция суда была довольно широкой: он рассматривал и особо опасные преступления (убийства, грабеж и др.) и мелкие правонарушения (потрава посевов).
Особенностью копного суда являлось то, что решения (приговоры) его немедленно приводились в исполнение, т.е. практически невозможно было их обжаловать. Но если присутствовавший на копном суде представитель администрации (государственной или панской) усматривал нарушение закона, то он мог потребовать задержать исполнение вынесенного копным судом решения (приговора).
Принимая во внимание быстроту, с которой действовал копный суд, феодалы иногда возбуждали дела именно в копном суде.
Каптуровый суд — высший особый коллегиальный суд, учреждаемый в периоды бескоролевья. Он создавался на основе специального постановления вального сейма Великого княжества Литовского из числа местных судей: воеводы (старосты), гродского судьи, земского судьи, подкомория и других судей. Его численный состав мог быть различным, но правомочным он был в составе не менее 5 человек. Компетенция его была широкой, а решения (приговоры) — окончательными и обжалованию не подлежали
Таким образом, судебная система Беларуси в XVI в. включала как ранее созданные суды, так и новые, учрежденные только в XVI веке. Для нее характерны такие принципы, большинство из которых и в настоящее время считается прогрессивными и актуальными.
