Вторая мировая и Великая Отечественная войны стали трагическим и жестоким испытанием для народов мира, катастрофическими по своим последствиям для белорусского народа в частности. Белорусы оказались в эпицентре театра военных действий, силового соперничества и идеологического противостояния фашистской Германии, ее союзников и Советского Союза. Условия и события войны оставили глубокий след в развитии исторической науки БССР и белорусской исторической мысли, отразились на тематике исследований, личной судьбе историков. Среди конкретно исторических и социально-политических изменений, которые отразились на возможностях и роли белорусской историографии влиять на формирование массового исторического сознания, можно выделить три основных момента: 1.разрушение материально-технической и институциональной базы исторической науки, вызванной условиями военного времени (вплоть до 1945 г); 2. пребывание большей части территории БССР (с июля 1941 до июня 1944 г) в составе территории оккупированных гитлеровской Германией; 3. отсутствие минимально достаточных условий для нормальной работы белорусских историков в советском тылу.
Уже после жестоких вражеских бомбежек Минска 23 и 24 июня 1941 г. стало понятно, что осуществить организованную эвакуацию оборудования и людей, академических и вузовских учреждений Минска не удастся. Вместе со всем населением белорусские ученые (в том числе и историки) группами и в одиночку стали пробиваться на Восток. В восточных регионах Беларуси эвакуация проходила более удачно. Отсюда удалось организованно эвакуировать около 60-ти НИИ и опытных производств, 10 вузов, многие ученые отправились в глубь СССР самостоятельно. [П, 80, с.9-10]
Несмотря на проделанную в 1942 г. Президиумом АН БССР работу, сконцентрировать всех сотрудников в глубоком тылу, в Ташкенте не удалось. Значительная часть сотрудников АН БССР работала в институтах АН СССР, Московских НИИ и вузах. В Москве находилось в 1943 г. и правительство республики. В апреле 1943 г. АН БССР получил разрешение на официальное развертывание своей деятельности в Москве. После перебазирования АН БССР в Москву начался процесс восстановления ее организационной структуры и сети научных учреждений. В 1943г. возобновилась деятельность Отделения общественных наук, а в мае 1944 г. возобновили работу институты литературы и языка, истории. [П, 80, с.14-15]
В мае 1943 г. было принято решение о восстановлении в советским тылу Белгосуниверситета. В октябре 1943 г. на ст. Сходня (недалеко от Москвы) были возобновлены занятия в БГУ (до 60-ти % зачисленных для обучения составляла молодежь, эвакуированная из Беларуси. Однако привлечь значительное число белорусских историков профессионалов к работе исторического факультета БГУ оказалось крайне затруднительным. В результате различных обстоятельств, связанных с военными действиями и эвакуацией историки из АН БССР и вузов Республики оказались в самых различных регионах СССР. (Л.И. Каган в Ташкенте, Г.М. Лившиц – Кзыл-орде, В.Н. Перцев – в Ижевске, А.П. Пьянков – в Молотове, И.С.Чимбург – в Свердловске, В.И.Шевченко в – Йошка-Оле, Л.М.Шнеерсон – в Нижнем Тагиле, Н.М.Никольский – в окуппированном Минске). [П, 80,с.20] Подавляющее большинство выпускников исторических факультетов вузов БССР сражалось на полях Великой Отечественной войны в действующей армии и партизанских отрядов, активно участвовали в агитационно-пропагандистской работе в качестве военных журналистов и офицеров политработников.
В силу сложившихся чрезвычайно тяжелых обстоятельств военного времени только с июня 1944 г. возобновил в Москве свою деятельность Институт истории АН БССР (в штате было утверждено всего 10 сотрудников) [П, 80, с.21]. В составе 6 факультетов возобновившего свою работу с осени 1943 г. в Москве был и исторический факультет. Научная интеллигенция и не6 в последнюю очередь ученые-обществоведы, находясь в тыловых районах СССР проводили значительную, целенаправленную идейно-политическую и культурно-просветительскую работу населения (Я. Купала, Я. Колас, К. Крапива, М. Лыньков, Н. Никольский и др. ).
Особая ситуация для формирования исторического сознания сложилась в 1941-1944 гг. на оккупированных фашистами территории БССР. Проводя политику геноцида фашистские захватчики достаточно дифференцированно подошли к проблеме интеллектуального потенциала белорусского общества. Большая часть белорусской интеллигенции, особенно новая генерация интеллектуалов, выросшая в условиях советского строя, подлежала истреблению, как потенциальный политический противник оккупантов. Но часть белорусской интеллигенции связанная с белорусской межвоенной эмиграцией активно использовалась в рядах колаборантов в качестве фактора переориентации массового сознания населения оккупированной части БССР на свою сторону (В.Ивановский, В.Тумаш, Р.Островский, и др). Линия тактического лавирования, поиска сторонников активно проводилась в период управления гражданской оккупационной администрации В.Кубе). Массовым сознанием жителей оккупированных регионов немецкая администрация активно манипулировала, формируя у белорусов мировоззрения, отражающие интересы рейха. Подчеркивалось «освободительная миссия» германской армии в отношении белорусов, освобожденных от « ига большевизма» и сталинской диктатуры [П, 63-64; 71, 78, 80, 82, 125].
По политическим мотивам оккупационной администрацией Беларуси было разрешено развитие антикоммунистического белорусского национального движения. Активным сторонником такой политики являлся В.Кубе. При его поддержке немцы поощрительно относились к росту белорусского национализма в условиях оккупации. Разумеется в интересах рейха и под жестким контролем спецслужб (абвера, СД.). В Генеральном комиссариате «Беларусь», подчиненном В.Кубе, были созданы отделы: политики, пропаганды, культуры, просвещения, молодежный, женский, и др. Такие отделы были созданы при городских и районных оккупационных органах управления [П, 125, с. 114-118].
Еще до начала войны из белорусов, оказавшихся на подконтрольных рейху территориях готовили «идеологических руководителей» пропагандистов, переводчиков, агентурную сеть для работы на оккупированных территориях БССР. Важное значение придавалось оккупантами печатной пропаганде. Было дано разрешение и выделены средства на издание коллаборацианистской прессы. Из антисоветски настроенных профессионалов историков и журналистов, подбирались журналистские кадры (в 1941-1945 гг. на белорусском языке выходило более 50-ти таких периодических изданий, находившихся под полным контролем оккупационных властей). Проводимая оккупантами «культурная политика» обслуживала прежде всего пропагандистские цели – должна была показать, что Германия – «освободительница» является для белорусов покровительницей развития белорусской культуры и науки.
Определенную часть белорусской интеллигенции немецкие оккупанты и спецслужбы не без успешно втянули свою политическую игру, использовали при создании антисоветсткого белорусского национального движения. Именно этой частью коллаборантов обеспечивалось создание структур работавших в тесном контакте немецких оккупационных властей («Белорусская народная самадапамога», «Беларусская рада даверу», «Беларусская центральная рада», СМБ и др). [П, 80, с. 34; 125, с. 114-139]
Активно использовались в коллаборационистских структурах и некоторые гуманитарии, числивших себя «навуковцами» (В. Тумаш, Е. Колубович, Е. Киппель и др.). Однако создать полноценный научно-аналитической структуры, работавшей на интересы рейха где бы историки-гуманитарии играли заметную роль гитлеровцам не удалось. Большая часть белорусских ученых, волею трагических обстоятельств, оказавшихся в оккупации байкотировала деятельность созданного при поддержке В. Кубе Белорусского Научного Товарищества (БНТ) [П, 80, с. 41-61]. Однако нельзя не отметить того факта, что часть активных деятелей коллаборации (особенно из рядов молодежи), уже после окончания Второй Мировой войны, оказавшихся в рядах зарубежно -белорусской эмиграции на Западе (Великобритания, ФРГ, США, Канада) оказали значительное влияние на формирование традиции белорусоведения и трактовку белорусской истории во второй половине ХХ в.
Противостоять немецкой пропагандистской машине, которая пыталась с помощью коллабарантов создать свой «образ» белорусской истории и белорусского «будущего» в тех условиях могла лишь партизанская «листовочная» пресса и агитационная литература, сбрасываемая на парашютах с Большой Земли. Разумеется ее возможности вести контрпропагандистскую борьбу за умы оккупированного населения были значительно меньшими, чем у оккупантов. В силу этих причин официальная белорусская историография в 1941-1944 годах оказать какое либо существенное влияние на процесс формирования национального исторического сознания не могла по определению.
Война для белорусского народа не закончилась ни в июле 1944, ни в мае 1945 г. На западно-белорусских землях еще до начала 50-х г. шла еще достаточно ожесточенная война с националистическим подпольем. Война привела к невиданным потерям Беларуси: ее народу, экономике, культуре и науке, в том числе и исторической. Практически до конца 1943 начало 1944 г. не работал ее институциональный механизм (структура в области исторических исследований и исторического образования). Большое число историков- профессионалов довоенного поколения погибло на фронтах в Великой Отечественной войне, партизанских отрядах, концлагерях, частично эмигрировали за рубеж. Историческое сознание населения, как оккупированной территории Беларуси, так и той его части, которой удалось эвакуироваться в восточные районы страны, формировалась главным образом под идеологическим воздействием в текущей пропаганде противоборствующих сторон (СМИ, устная пропаганда, научно-популярная литература по исторической проблематике очень небольшого объема, целиком ориентирующая на потребности жесткого идеологического противостояния двух социально-политических систем). Белорусская историография в этот период практически сводит на нет свои исследовательские функции, на первый план выдвигает трансляционно-идеологические и воспитательные. Невосполнимые потери были нанесены источниковой базе исторической науки в Беларуси. По различным подсчетам белорусских историков в годы Великой Отечественной войны Беларусь потеряла не менее 80-ти % от довоенного состава своего национально-архивного фонда. Подавляющая часть утраченного архивного наследия Беларуси погибло в период военных действий и эвакуации меньшая, но наиболее ценная (раритетная) часть документальных архивных комплексов Беларуси ХV-ХVШ в. Было вывезено немецкими трофейными командами в глубь Ш Рейха (г. Линц, Кенинсбер, Мюнхен, Берлин). Судьба этой части культурного наследия Беларуси до сих пор остается неизученной.
А.А.Змитрукевич
