Корпусом военных топографов был проделан очень большой объем полевых и камеральных работ в западных округах Российской империи по подготовке необходимого картографического материала для войск накануне Первой мировой войны. Велись активные геодезические и картографические работы (2-верстная инструментальная и полуинструментальная съемки, рекогносцировка 3-верстной карты) производили все полевые части Корпуса военных топографов (триангуляция Западного пограничного пространства и четыре съемки: Петроградской губернии и Финляндии, Северо-Западного пограничного пространства, Киевская (до 1909 г. – Гродненская съемка), Юго-Западного пограничного пространства [1, с. 410].
В своей статье в качестве примера о том, какие задачи решали офицеры Корпуса военных топографов, я остановлюсь на работах, которые были проделаны в 1911 году, а также на картографических работах, выполненных в интересах русской армии перед войной.
I) Топографические работы производились в верстовом масштабе в двух местах западного пограничного пространства Европейской России.
В Минской губернии, в уездах: Слуцком, Игуменском, Мозырском и Пинском, снято пространство, составляющее 22 планшета.
В работах в этом районе участвовало 17 обер-офицеров, в составе 3-х отделений, которыми в шестимесячный период снято 5087, 7 кв. верст с определением 39699 точек высот.
Этот район работ по характеру местности разделяется на две почти равные, резко между собой различающиеся части:
Северная половина представляет волнообразную местность с рядом отдельных возвышенностей, довольно значительных местами по высоте, доходящей до 103,4 саж. над уровнем моря.
В этой части района находится водораздел рек Немана и Припяти.
Линия этого водораздела проходит от дер. Чановичи и далее деревни Куковичи, Ремезовщины, Аношки, севернее дер. Вашкаты, и у дер. Евсевичи этот водораздел представляет возвышенную местность с отдельными вершинами и более крутыми скатами к долинам.
Грунт в северной половине района на возвышенных местах суглинистый или песчано-черноземный, не представляющий значительных затруднений для передвижения. Даже в дождливое время года, как по дорогам. Так и вне их, в противоположность низменным местам – болотистым и луговым, где грунт торфянистый и движение затруднено даже по дорогам, не только свозами. Но и для отдельных пешеходов.
В этой части района проходит часть государственного шоссе, от г. Бобруйска через г. Слуцк в г. Брест, а земское шоссе, идущее в юго-восточном направлении, от м. Тимковичи, до соединений с государственным шоссе; оба они в очень хорошем состоянии.
Все транспортные дороги здесь направляются в г. Слуцк. Гати, мосты, подъемы и спуски почти повсюду в приличном состоянии. За исключением мостов у дер. Телядовичи, через р. Турьюи у мест. Романово, через р. Молочь.
Эта часть, составляющая Слуцкий и Игуменские уезды, густо населена. Кроме уездного гор. Слуцка, имеется здесь несколько местечек, много больших деревень и некоторое количество господских дворов.
Город Слуцук в настоящее время ничем не отличается от большинства уездных городов: постройки хотя имеются и каменные. Но невелики, по большей части 2-х этажные. Торговля главным образом производится зерном [2, с. 7–8].
По своим размерам выделяются местечки: Копыль, Тимковичи, Смежево и Вызна, в которых имеется достаточное число хороших построек, причем много каменных. Население здесь вообще зажиточное и нельзя встретить затруднений ни в продовольствии, ни в помещении, ни в недостатке воды.
В деревнях постройки исключительно деревянные, но довольно обширные и чистые. Народ везде зажиточный, за исключением деревень, расположенных севернее р. Выня где бедность бросается в глаза решительно во всем.
Из господских дворов выделяются: Старица, Антоново, Мокранье и Кунцовщизна [2, с. 8].
Как нам уже известно, выполненная оценка ТВД отчасти оправдалась. Недооценка района предстоящих боевых действий, не было учтено, что русские войска начнут военные действия первыми, привела, наряду с другими причинами к катастрофе армии генерала Самсонова в Восточной Пруссии [3, с. 62].
II) В период русско-японской войны 1904–1905 гг. организационная составляющая военной картографии обогатилась опытом формирования военно-топографических съемок, руководства ими в условиях военного времени, картографирования отдаленных и малонаселенных территорий в экстремальных условиях, а участие около трети общего состава офицеров Корпуса военных топографов в этой войне позволило накопить ценный опыт топографического обеспечения войск в войнах, которые по своему характеру и разрушительной силе уже значительно отличались от предыдущих [2, с. 409]. Казалось бы, что по окончании русско-японской войны кровью добытый опыт топографического обеспечения войск и картографировании в полосе действующей армии будет обобщен, тщательно проанализирован, развит в инструкциях, руководствах и наставлениях, войдет в учебные программы академий и училищ, при обучении и подготовке войск. Однако этого не произошло [2, с. 372–373].
Генералом Даниловым Ю. Н., который был генерал-квартирмейстером генерального штаба, а в начале войны генерал-квартирмейстером штаба Верховного Главнокомандующего, была подготовлена специальная записка, в которой он рассмотрел и оценил район предстоящих военных действий.
По духу всего исследования видно, что мысль русского генерального штаба строилась на первоначальной обороне и даже отступлении, чтобы позднее, когда силы и благоприятные обстоятельства позволят, перейти в наступление [3, с. 9]. В начале 1914 года русский генеральный штаб предполагал, что России будут противостоять Германия, Австро-Венгрия, Румыния, Турция и Швеция. При этом выделялся главный театр военных действий (ТВД), который в свою очередь подразделялся на Центральный или Привислинский, Северный, Южный и Полесье [4, с. 60].
Накануне Первой мировой войны (особенно в 1910–1914 гг.) был выполнен большой объем крупномасштабных топографических съемок, инструментальных и полуинструментальных рекогносцировок: в полуверстовом масштабе (1871–1907 гг.) на территории Польши полностью, на юге России (треугольник Кишинев, Галанц, Одесса), в Петроградской и Выборгской губерниях частично, в верстовом масштабе (с 1907 г.) в Лифляндии, Петроградской, Минской губерниях, и в Закавказье частично, на северо-восточном побережье Черного моря и в Крыму; в двухверстном масштабе (с 1912 г.) – на северо-западе России.
Результаты топографических съемок прежних и предвоенных лет позволили составить и издать также значительный объем топографических и специальных военных карт, необходимых для планирования и ведения операций (боевых действий). К началу войны русская армия располагала следующими картами:
- Полуверстная карта Западного пограничного пространства, представляющая собой копию съемочного брульена того же масштаба. Большая часть полуверстных съемок была исправлена рекогносцировками, выполненными в 1904–1914 гг. Карта издавалась и печаталась по особому заказу и лишь в необходимом количестве экземпляров. Незначительный запас отпечатанных полуверстовых карт имелся лишь для отдельных районов. Карта считалась секретной. Издавалась гелиогравюрным способом, отличалась большой точностью и являлась ценным пособием при проектировании крепостных и полевых укреплений при стрельбе артиллерии по закрытым целям.
- Верстовая карта Западного пограничного пространства, Крыма и Закавказья, создаваемая по съемочным брульенам верстового масштаба. Издавалась гелиогравюрным способом, в одну краску. Являлась ценным пособием для детальной оценки при проектировании разного рода полевых укреплений, при стрельбе артиллерии по закрытым целям. Однако для местности с плотным контуром и с мелким рельефом эта карта выглядела слишком пестрой.
- Военно-топографическая двухверстная карта издавалась в два цвета. До 1912 г. Оригиналы для нее составлялись специальными картографами, состоявшими при управлениях съемок. Эти оригиналы готовились путем пантографирования (копирования в измененном масштабе) с полуверстных съемочных брульенов непосредственно съемщиками, что отрицательно сказывалось на качестве и сроках изготовления карт. В 1912 г. для улучшения дел по созданию двухверстной карты была сформирована соответствующая редакция в Картографическом заведении, а к началу войны составление этой карты для районов обеспеченных точными съемками, было завершено. По высокой точности материала, послужившего основой для составления этой карты, а также по наглядности изображения двухверстная карта являлась чрезвычайно ценным приобретением для всех родов войск, поэтому и пользовалась наибольшим спросом. Так, например, в течение 1914-1917 гг. только на Северо-Западный и Западный фронт было отправлено несколько десятков миллионов листов карты.
- Трехверстная карта, напечатанная в одну краску, с рельефом, выраженным штрихами. Ее составление и издание было начато еще в 1845 г. по съемкам 200–250 саж. В дюйме, а затем и по одноверстным съемкам. Эта карта гравировалась на меди. С 1903 г. ее исправление было прекращено. В связи с тем, что карта не вполне соответствовала действительному состоянию местности и малой точностью (вычерчивание рельефа штрихами проводилось по результатам глазомерных съемок) спросом трехверстка в войсках почти не пользовалась. Ее можно было признать удовлетворительной лишь в качестве схематической карты, ограниченно годной для решения тактических задач.
- Специальная полутопографическая 10-верстная карта Европейской России. Издание этой карты было начато еще в 1821 г. По количеству материала, использованного для составления этой карты, по тому искусству, с которым велось ее составление, карта по праву является крупным вкладом в дело картографирования России. Ее основное предназначение в военном деле – для планирования передвижения войск, для принятия решений на стратегическом уровне.
- Военно-дорожная 25-верстная карта Европейской России. Все ее листы были гравированы на меди и карта печаталась в четыре цвета. Особое внимание на этой карте обращалось на населенные пункты и на пути сообщения между ними. Напечатанная в одну краску карта носила название «Военно-стратегическо-дорожная». Карта вполне отвечала своему названию и была признана как пособие по различным расчетам по планированию передвижений войск [2, с. 146–148].
- Карты Западно-Европейских пограничных государств (Пруссии в масштабе 1:100 000, Австро-Венгрии – 1:75 000, Болгарии – трех- и пятиверстные).
В 1911 г. Картографическое заведение располагало девятью скоропечатными типографскими машинами и 22 ручными станками, работы велись в две смены по 6-ти часов каждая. С 1912 г. мастерские работали круглосуточно, в том числе и в праздничные дни. В 1913 г. печатание было доведено до 14 462 000 листов в год.
Благодаря таким экстренным мерам, программа развертывания и пополнения складов топографических карт, намеченная в 1906 г., была почти закончена к началу 1914 г. За период 1906-1914 гг. было напечатано не менее 35,5 млн. листов карт. Однако и такого запаса карт в годы войны оказалось недостаточно ].
Жаль, что не применялась должным образом авиация при подготовке картографических материалов (работы полевых съемок). Очень большой шаг в воздушной разведке и аэрофотосъемке сделала русская авиация, но уже во время войны. Как бы помогло применение авиации для этих целей накануне Первой мировой войны для работ на территории западных военных округов Корпусу военных топографов ].
Каков же урок? А он один: только правильная комплексная оценка, грамотная аналитическая работа офицеров генерального штаба и слаженная работа штабов и ведомств всех уровней, их взаимосвязь между собой может привести к победе. Перед войной театр войны рассматривался исключительно с точки зрения наступления вражеской стороны и почти ни слова не говорилось о тех операционных направлениях, которые могли бы существовать для русских войск, если бы воля полководца и политическая обстановка заставили их в самом начале войны заменить дух осторожности духом дерзновения и наступательного порыва. Это именно то, что и случилось в начале войны 1914 года [3, с. 10]. В этом случае можно вспомнить слова генерала Брусилова: «Лучший способ обороны – это при маломальской возможности переход в наступление, то есть обороняться надо не пассивно, что неизменно влечет за собой поражение, а возможно более активно, нанося противнику в чувствительных местах сильные удары» [5, с. 3]. Но этот вариант действий не был должным образом отработан генеральным штабом (соответственно не отрабатывались соответствующие задачи и Корпусом военных топографов) для такого начала войны.
А уроки, которая нам оставила славная история отечества, должны изучаться, анализироваться и учитываться нами и сегодня, и в последующем. Войны в мире не являются чем-то редким, и необходимо осуществлять правильную подготовку армии и государства и максимально исключить возможные неожиданности.
Закончить хочется словами, сказанными о Первой мировой войне В.В. Бондаренко, писателем, историком, киносценаристом: «Это была колоссальная трагедия для всего нашего народа. Для меня Первая мировая в Беларуси – это жаркий август 1915-го, горящий Брест, бесконечная колонна беженцев на Минском шоссе, матери, рыдающие над могилами младенцев, а над головами людей – несущие смерть самолеты с черными крестами…
И одновременно – это стойкость и мужество наших Офицеров и Солдат, которые не пропустили врага дальше Постав, Барановичей и Пинска» [7, с. 59].
Карманенков А.Ю.
Военно-историческое наследие Первой мировой войны в Республике Беларусь и Российской Федерации : проблемы изучения, сохранения и использования : сб. науч. ст./Учреждение образования "Гродненский гос. ун-т им. Я.Купалы"; Ред. коллегия: А.Н. Нечухрин, С.А. Пивоварчик, В.А. Белозорович, С.В. Донских, М.В. Мартен.- Гродно : ГрГУ им. Я. Купалы, 2016
