Противовоздушая оборона в локальных войнах и вооруженных конфликтах

Локальные войны и вооруженные конфликты конца XX — начала XXI вв. подтвер­дили устойчивую тенденцию возрастания роли и значимости средств воздушно-космического нападения (СВКН) в решении не только большого объема боевых задач, но и в достижении конечных военно-политических целей вооруженного противоборства. Авиация стала одним из основных средств, способных наносить удары на всю глубину театра военных действий (ТВД) или территории противо­борствующих государств.  

Ос­но­ву войск ПВО со­став­ля­ли ис­тре­би­тель­ная авиа­ция, зе­нит­ная артиллерия и зе­нит­ные ра­кет­ные вой­ска, ра­дио­тех­ни­че­ские вой­ска, а так­же неавто­ма­ти­зи­ро­ван­ные и ав­то­ма­ти­зи­ро­ван­ные сис­те­мы управ­ле­ния вой­ска­ми и ору­жи­ем.  

Са­мым ма­нев­рен­ным сред­ст­вом ПВО яв­ля­лась ис­тре­би­тель­ная авиа­ция. На ее воо­ру­же­нии до се­ре­ди­ны 1950-х гг. на­хо­ди­лись порш­не­вые и ре­ак­тив­ные истре­би­те­ли с доз­ву­ко­вой ско­ро­стью. С кон­ца 1950-х гг. в ис­тре­би­тель­ную авиацию ПВО ста­ли по­сту­пать сверх­зву­ко­вые ис­тре­би­те­ли-пе­рех­ват­чи­ки с пушеч­ным и ра­кет­ным воо­ру­же­ни­ем.  

Зе­нит­ная ар­тил­ле­рия бы­ла ос­на­ще­на 30, 37, 57, 85 и 100-мм ору­дия­ми, 23-мм спа­рен­ны­ми зе­нит­ны­ми ус­та­нов­ка­ми. В вой­нах на Ближ­нем Вос­то­ке (1967 и 1973 гг.) кро­ме то­го, при­ме­ня­лись 57-мм спа­рен­ные и 23-мм счет­ве­рен­ные зенитные са­мо­ход­ные ус­та­нов­ки.  

В 1965 г. во Вьет­на­ме бы­ло при­ме­не­но но­вое сред­ст­во ПВО — зе­нит­ные управ­ляе­мые ра­ке­ты (ЗУР). В пер­вом же бою ими бы­ли сби­ты три аме­ри­кан­ских са­мо­ле­та F-4 «Фан­том».  

Сле­ду­ет от­ме­тить, что по­сту­пав­шие на сме­ну зе­нит­ной ар­тил­ле­рии зенитные ра­кет­ные ком­плек­сы (ЗРК) сна­ча­ла толь­ко до­пол­ня­ли уси­лия истребитель­ной авиа­ции. В даль­ней­шем их роль рез­ко воз­рос­ла.  

В ло­каль­ных вой­нах во Вьет­на­ме и на Ближ­нем Вос­то­ке (1973 и 1982 гг.) со­вме­ст­но с зе­нит­ной ар­тил­ле­ри­ей на их до­лю из об­ще­го ко­ли­че­ст­ва уничтоженных воз­душ­ных це­лей уже при­хо­ди­лось око­ло 90%. По­сте­пен­но зенитные ра­кет­ные вой­ска ста­ли со­став­лять ос­но­ву про­ти­во­воз­душ­ной обо­ро­ны го­су­дарств (по­жа­луй, за ис­клю­че­ни­ем США, у ко­то­рых ос­но­ву ПВО все-та­ки состав­ля­ет ис­тре­би­тель­ная авиа­ция).  

По со­дер­жа­нию ПВО в ло­каль­ных вой­нах и воо­ру­жен­ных кон­флик­тах практи­че­ски до кон­ца 1980-х гг. бы­ла про­ти­во­са­мо­лет­ной. Со­дер­жа­ние ПВО не из­ме­ни­лось и по­сле то­го, ко­гда ста­ли при­ме­нять­ся ра­ке­ты клас­са «зем­ля-зем­ля» или «воз­ду­х-зем­ля». Это свя­за­но с тем, что стра­ны, под­вер­гав­шие­ся на­па­де­нию, не име­ли тех­ни­че­ских и эко­но­ми­че­ских воз­мож­но­стей для раз­ра­бот­ки или закупки до­ро­го­стоя­щих и слож­ных средств про­ти­во­ра­кет­ной обо­ро­ны. По­это­му борь­ба с кры­ла­ты­ми и бал­ли­сти­че­ски­ми ра­ке­та­ми ве­лась те­ми же сред­ст­ва­ми, что и с пи­ло­ти­руе­мой авиа­ци­ей или бес­пи­лот­ны­ми ле­та­тель­ны­ми ап­па­ра­та­ми.  

В 1991 г. при про­ве­де­нии мно­го­на­цио­наль­ны­ми си­ла­ми (МНС)опе­ра­ции «Бу­ря в пус­ты­не» про­тив Ира­ка, в сис­те­ме ПВО Сау­дов­ской Ара­вии и Из­раи­ля с ус­пе­хом был при­ме­нен аме­ри­кан­ский ЗРК «Пэт­ри­от» для борь­бы с опе­ра­тив­но-так­ти­че­ски­ми ра­ке­та­ми «Скад» со­вет­ско­го про­из­вод­ст­ва, за­пус­кае­мых с территории Ирака. Это сви­де­тель­ст­ву­ет о том, что на­ря­ду с про­ти­во­са­мо­лет­ной обо­ро­ной стала про­яв­лять­ся и про­ти­во­ра­кет­ная. Но ее соз­да­ние ста­ло воз­мож­ным толь­ко эко­но­ми­че­ски раз­ви­тым го­су­дар­ст­вам.  

Со времен второй мировой войны ни в одном из вооруженных конфликтов не было такой высокой интенсивности использования авиации как при операции «Буря в пустыне». Ежедневно авиационная группировка МНС совершала около 2000, а в отдельные дни до 3000 самолето-вылетов, которые в основном выполнялись для решения таких боевых задач, как радиоэлектронное и огневое подавление средств ПВО, нанесение ракетно-бомбовых ударов по наземным целям, сопровождение ударных групп для защиты от воздушного противника и ведение тактической воздушной разведки. Всего с начала операции «Буря в пустыне» и до прекращения огня было совершено около 110 тыс. самолето-вылетов – боевых и обеспечивающих боевые действия.  

Подавив ЗРК, боевые самолеты союзных сил смогли выполнять полеты уже на средних высотах, а не на малых, на которых их могли сбить огнем зенитной артиллерии (ЗА) и ПЗРК. Летчики многонациональных сил старались без необходимости не действовать на высотах менее 1300 м, поскольку заградительный огонь зенитной артиллерии существенно затруднял выполнение тактических приемов. По данным некоторых зарубежных специалистов, наряду с 300 истребителями-перехватчиками и 600 ЗРК Ирак имел на вооружении 9000–10000 зенитно-артиллерийских установок различных калибров, в основном советского производства (ЗСУ-23-4, ЗСУ-57-2 и др.).  

Основными факторами, в значительной степени повлиявшими на подавление системы ПВО Ирака, явились внезапность удара, использование различных активных и пассивных средств РЭБ, разнообразие приемов тактической авиации. В то же время со стороны иракской ПВО отмечалась неспособность ее органов управления функционировать в условиях сильного радиоэлектронного противодействия, а также отсутствие инициативы в применении оружия.  

Воз­мож­но­сти и мощь воз­душ­но­го на­па­де­ния бы­ли про­де­мон­ст­ри­ро­ва­ны США и НА­ТО в опе­ра­ци­ях «Лис пус­ты­ни» (на­не­се­ние ра­кет­ных авиа­ци­он­ных уда­ров по Ира­ку в 1998 г.), «Ре­ши­тель­ная си­ла» (аг­рес­сия стран НА­ТО про­тив Юго­сла­вии в 1999 г.), «Не­со­кру­ши­мая сво­бо­да» (ан­ти­тер­ро­ри­сти­че­ская опе­ра­ция в Аф­га­ни­ста­не в 2001-2002 гг.) и «Шок и тре­пет» (опе­ра­ция в Ира­ке в 2003 г.).  

Война в Южной Осетии стала фактически первым в мире конфликтом, в котором авиации противостояли ЗРК нового поколения, такие как «Бук-М1», поступивший на вооружение в восьмидесятые годы. Во всех предыдущих военных кампаниях – войне во Вьетнаме, арабо-израильских войнах 1967, 1973 и 1982 годов, боевых действиях в Чаде и Ливии в восьмидесятые годы, кампаниях НАТО в бывшей Югославии в 1994 и 1999 годах и войнах в Персидском заливе 1991 и 2003 годах – ПВО была представлена ЗРК разработки пятидесятых и шестидесятых годов. Более того, ВВС России впервые в своей истории пришлось вести борьбу с системой ПВО противника – причем сразу с достаточно современными и относительно многочисленными (для такой небольшой страны, как Грузия) зенитными системами.  

Столкновение с системой ПВО Грузии стало серьезным испытанием для российской военной авиации, тем более что, судя по всему, первоначально имела место недооценка грузинских возможностей в сфере ПВО. При этом грузинская ПВО, опиралась в основном на получение информации от радиолокаторов пассивной разведки «Кольчуга-М», минимально используя активные радары, а грузинские самоходные ЗРК «Бук-М1» и «Оса-АК/АКМ» применяли тактику действия из засад. Это затрудняло борьбу с грузинскими средствами ПВО. Согласно последним неофициальным сведениям, грузинские «Бук-М1» смогли в первый день войны 8 августа сбить четыре российских самолета – три штурмовика Су-25 и один бомбардировщик среднего радиуса действия Ту-22М3.  

Кроме того, по неофициальным данным, Россия в ходе конфликта потеряла еще три самолета – один самолет-разведчик Су-24МР (8 августа), один фронтовой бомбардировщик Су-24М (10 или 11 августа) и один штурмовик Су-25 (9 августа), а также, возможно, один ударный вертолет Ми-24. Оба Су-24, предположительно, были поражены грузинскими ЗРК «Оса-АК/АКМ» или ПЗРК, а Су-25, по ряду сообщений, стал жертвой ошибочного «дружественного огня» ПЗРК российских войск. Еще минимум один российский Су-25 получил попадание ракеты грузинского ПЗРК, но смог благополучно вернуться на базу. В свою очередь, как сообщалось, ПВО российских войск сбило три грузинских штурмовика Су-25.  

Опыт ло­каль­ных войн и воо­ру­жен­ных кон­флик­тов кон­ца XX — на­ча­ла XXI вв. сви­де­тель­ст­ву­ет о том, что на­деж­ная про­ти­во­воз­душ­ная обо­ро­на войск, важней­ших го­су­дар­ст­вен­ных объ­ек­тов при­об­ре­ла зна­че­ние стра­те­ги­че­ско­го факто­ра, ока­зы­ваю­ще­го су­ще­ст­вен­ное влия­ние на их ко­неч­ный ре­зуль­тат.