Пожалуй, одним из самых спорных и неоднозначных в период Великой Отечественной войны является коллаборация.
В советской историографии до середины 1980-х гг. эта проблема не рассматривалась как специальная тема для исследования. К тому же масштаб коллаборационизма приуменьшался. Чаще раскрывался термин «коллаборационист» (личность), чем «коллаборационизм» (явление). Это, в свою очередь, подчеркивает малозначительность проблемы. Если в изображении советских историков коллаборанты – это антигерои, то в литературе эмигрантов им придавалось значение и роль борцов за освобождение СССР от сталинского гнета.
В историографии западноевропейских стран и США деятельность коллаборантов классифицируется как политическое, идеологическое и военное сотрудничество с оккупантами. Отечественная историография рассматривает коллаборацию как предательство и переход на путь сотрудничества с врагом.
В современной белорусской историографии этой проблемой занимается профессор А.А. Коваленя.
В долгосрочной политике германских властей ставка делалась на подрастающее поколение, которое должно было воспитываться в нацистском духе, втягиваться в сферу интересов Германии. С этой целью шла активная работа по созданию молодежных организаций, деятельность которых строилась по принципу германской организации «Гитлерюгенд».
22 июня 1943 г. в Минском городском театре прошло торжественное заседание, на котором было объявлено о создании СБМ. На нем присутствовал В. Кубе и высшие руководители немецкой оккупационной администрации. Были приняты устав и программа СБМ, утвержденные гауляйтером Беларуси. В уставе, в частности, говорилось:
- СБМ основывается для воспитания и организации белорусской молодежи;
2) воспитание белорусской молодежи, кроме родительского дома и школы, с физической, моральной и духовной точки зрения, передается СБМ;
3) ответственность за воспитание белорусской молодежи в СБМ передается Центральному штабу;
4) для руководства штабом назначается его шеф, который представляет СБМ и имеет свою резиденцию в Минске; шеф штаба подчиняется непосредственно генеральному комиссару.
Главные же задачи, которые были поставлены немцами перед этой организацией, заключались в следующих основных моментах:
- главный штаб СБМ;
- организация юношей в возрасте 10 – 13 лет;
- организация юношей в возрасте 14 – 16 лет;
- организация юношей в возрасте 17 – 20 лет;
- организация девушек в возрасте 10 – 20 лет.
По некоторым данным, с июня 1943 по июнь 1944 года в СБМ вступило от 45 до 100 тысяч юношей и девушек (и это на 2,9 миллиона человек населения генерального округа «Белоруссия»). Однако эти цифры явно завышены. Сохранились сведения, согласно которым на 1 апреля 1944 года в союзе числилось 12 633 человека. Однако уже в конце июня 1944 года, по словам самого Ганько, в нем было только 4000 юношей и чуть больше 3000 девушек. Цифру 8000 человек признают и советские источники. Основной же приток в организацию наблюдался в конце 1943 – начале 1944 года.
Нельзя не отметить, что количество членов СБМ заметно снизилось к концу периода оккупации Белоруссии. Помимо общей военно-политической ситуации, не последнюю роль здесь сыграла и пропагандистская деятельность многочисленных подпольных коммунистических организаций. Последние явно не могли смириться с тем, что могут потерять влияние на белорусскую молодежь.
По своему характеру, целям и задачам деятельности СБМ являлся типичной белорусской националистической организацией. Сфера его интересов распространялась в основном на территорию генерального округа «Белоруссия», лишь незначительно охватывая молодежь в тыловом районе группы армий «Центр». Этому было много причин, одна из которых заключалась в том, что здесь серьезную конкуренцию союзу составляли русские националистические организации. Так, весной 1944 года здесь при активной поддержке военной администрации были созданы Союз борьбы против большевизма (СБПБ) и Союз русской молодежи (СРМ).
Понятно, что и белорусская, и русские молодежные организации представляли для немецкого военно-политического руководства значительный политический интерес. Однако нельзя забывать и чисто утилитарные цели их создания. Например, члены СБМ использовались на всевозможных хозяйственных и фортификационных работах либо принимали участие в разборе завалов после авиационных налетов. Кроме того, многие из них были вывезены в Германию в качестве рабочей силы. Однако после создания Белорусской краевой обороны – БКА было принято решение использовать союз по одному из его прямых назначений – как резерв для боевых формирований. В результате при содействии его центральных и местных организаций были созданы:
- добровольный юношеский корпус СБМ под руководством БКА (в нем юноши были также разделены по трем возрастным категориям);
- добровольная женская служба поддержки БКА.
Многие юноши, главным образом старших возрастов и имевшие среднее образование, поступили в офицерскую школу БКА, которая была открыта в Минске.
Кроме того, германское политическое руководство, командование вермахта и войск СС активно использовало структуры этих организаций для проведения всевозможных мобилизаций молодежи как для трудового фронта, так и для вспомогательной службы в действующей армии или в тыловых частях. Например, в конце 1943 года по договоренности между Рабочей группой СБМ в Германии и фирмой Юнкерса на авиационные заводы в Дессау было отправлено около 1000 юношей в возрасте от 15 до 21 года.
Особенно же актуальными такие вербовочные кампании оказались на заключительном этапе войны, когда германские вооруженные силы стали испытывать острую нехватку личного состава. Так, уже в начале 1944 года ОКВ было вынуждено предпринимать чрезвычайные меры, чтобы хоть частично компенсировать людские потери. Одной из них был проект мобилизации членов противовоздушной обороны Германии, функции которых должна была выполнять немецкая молодежь в возрасте от 15 до 20 лет, которая еще не подлежала призыву в армию. Однако и эта мера была признана недостаточной.
Вербовка молодежи в Белоруссии началась 27 мая 1944 года. Для ее проведения организация Никкеля командировала 70 – 80 человек, в том числе 12 офицеров Люфтваффе и 5 офицеров СС. После встречи в Минске с генеральным комиссаром фон Готтбергом они разъехались по районам генерального округа «Белоруссия» и в сотрудничестве с окружным руководством СБМ начали свою работу. Вербовка молодежи также проводилась в Борисовском и Бобруйском округах военной зоны оккупации при активной поддержке руководства СБМ.
На территории Белоруссии были организованы четыре приемных лагеря для добровольцев: два – в Минске и по одному – в Борисове и Бобруйске.
По данным шефа-руководителя СБМ Михаила Ганько, опубликованным в «Белорусской газете», 3000 этих юношей были из гражданской зоны оккупации, остальные – из военной. В этой же статье он пытался представить ситуацию так, как будто все они являлись членами СБМ и только поэтому добровольно стали «помощниками СС». Однако факты свидетельствуют об обратном. Как известно, многие из этих юношей вообще не были членами союза и вступали в него только в приемных лагерях.
Большинство молодых белорусов были отправлены в Германию в три этапа: 7, 17 и 22 июня 1944 года. В июле и августе 1944 года, уже после эвакуации из Белоруссии, вербовка продолжалась на территории Германии и Польши среди проживавших там белорусских юношей и девушек. Всего же, согласно отчету организации Никкеля, на 20 сентября 1944 года в рядах противовоздушной обороны Германии проходили службу 2354 белорусских юношей и около 200 белорусских девушек.
В июне 1944 года, после отступления немецких войск с территории Белоруссии, большинство коллаборационистских организаций оказались на территории Третьего рейха. Был эвакуирован и Центральный штаб СБМ, который 5 июля 1944 года переехал в чешский город Троппау. Во-первых, необходимо было обозначить свой новый статус как в глазах немцев, так и среди белорусских националистов. Во-вторых, наладить связь со своими подопечными и установить опеку над белорусской молодежью, как членами СБМ, так и теми, кто оказался на работе в Германии в качестве «остарбайтеров».
Приехав в Троппау, руководство СБМ оказалось не только на правах политических эмигрантов. Более того, как вскоре выяснилось, вне Белоруссии они стали никому не нужными. Их курирующий орган – молодежный отдел генерального комиссариата – был уже к тому времени расформирован. Поэтому в конце июля 1944 года Ганько связался с Островским, который после недолгих переговоров согласился принять СБМ «под крыло» БЦР. После согласия Островского Ганько издал два приказа. 1 августа 1944 года он объявил о возобновлении деятельности Центрального штаба на территории Германии, призвал юношей и девушек к дисциплине, послушанию и самоотверженному выполнению своих обязанностей. Через неделю уже в новом приказе от 8 августа было заявлено, что «СБМ добровольно переходит с сегодняшнего дня под моральную опеку и в сферу компетенции БЦР как единственного законного и признанного представительства белорусского народа».
В новых условиях СБМ, как выяснилось, не особенно интересовал деятелей БЦР. Не был он нужен и отделу молодежи Министерства по делам оккупированных восточных областей. Правда, Ганько еще числился опекуном белорусских добровольцев (юношей и девушек), которые выполняли вспомогательные функции в германских вооруженных силах, однако и эта его роль не имела большого политического веса и практического значения. Оказавшись в безвыходном положении, Ганько попытался заниматься политикой, независимой от Радослава Островского. Например, он предлагал создать «Союз освобождения Белоруссии», куда по достижении 20-летнего возраста могли переходить члены СБМ. В основу создания этой организации должен был быть положен принцип «фюрерства», и, вероятнее всего, именно ее Ганько планировал использовать в будущем как главную силу в сопротивлении коммунистам. Однако поддержки он так и не получил. Во-первых, лидеры БЦР, и не без оснований, усмотрели в этих планах угрозу своей, пусть и призрачной, но власти. Во-вторых, еще находясь в Белоруссии, Ганько был скомпрометирован своими нацистскими взглядами и близостью к покойному Фабиану Акинчицу. Неизвестно, на чью поддержку он рассчитывал, так как Островский пользовался неограниченным доверием Розенберга, который бы не потерпел никакого раскола. В конце концов, Ганько проиграл поединок за молодежь и был выведен из серьезной политической игры. Что делал шеф-руководитель СБМ последние месяцы войны, до сих пор неизвестно. Можно с точностью установить только несколько фактов. По всей видимости, он был назначен офицером-пропагандистом Специального десантного батальона «Дальвиц».
Фактически Центральный штаб СБМ прекратил свою деятельность сразу же после подчинения БЦР.
Итоги работы данной организации весьма неоднозначны. С одной стороны, это была единственная легальная организация, способная воздействовать на население в национальном духе, однако нельзя забывать о куда более весомых фактах. Ведь, в первую очередь, это было мощное пропагандистское орудие, направленное на легко внушаемую часть населения – молодежь, с помощью которого они надеялись повлиять на настроения белорусского народа. Создание СБМ дало возможность развернуть лживую пропагандистскую кампанию, в которой утверждалось, что Гитлер теперь рассматривает белорусский народ как «позитивный элемент Новой Европы», раз оказывает такое доверие и выражает симпатию его молодежи.
Нельзя забывать и о том, что одна из главных целей этой организации – подготовка пополнения для полицейских и фронтовых добровольческих формирований, уничтожавших белорусский народ, насильственная вербовка для выполнения трудовой повинности как в Беларуси, так и в Германии.
В целом же можно сказать, что эта организация была создана немецким правительством исключительно в корыстных, утилитарных целях, поскольку основное внимание уделялось военной подготовке, идеологической «обработке» и привитию антинародных настроений.
Молодежь использовалась в качестве рабочей силы, пополнения немецкой армии, ее считали способной выполнить черную работу, притом все это достигалось путем лживой пропаганды. Ведь в планах немецкого правительства создание самостоятельного белорусского государства не значилось.
Но, к сожалению, миф про строительство белорусского государства и армии, организацию национальных учреждений и созыв конгресса так удачно был запущен Готбергом и Островским, что живет и сегодня.
В.М. Евсеенко
